Вилсон, глядя на меня, нахмурился и покачал головой:

— Вы не в том положении, чтобы ставить условия.

— Именно в том.

Нас провожали как дорогих родственников. У многих венаторов было оружие наготове, но трудно сказать, чего они опасались. Что сбегу? Так я сам пришел. Что убью Вилсона? Но у меня был не один шанс сделать это раньше. Мы со старшим инспектором сели в подъехавшую повозку и по приказу Вилсона тронулись. Я настоял, чтобы возницу взяли обычного, не из служебных. Это была лишняя предосторожность, и все же так было лучше.

— Вы ведь понимаете, что они будут следовать за нами? — спросил Вилсон, который сидел напротив меня спиной к движению. Он закинул ногу на ногу, сложил на колене руки в перчатках и остался в котелке, хотя при движении то и дело бился задней частью полей о стенку кареты, и шляпа сдвигалась на лоб.

— Конечно.

— Тогда какой смысл был добиваться поездки со мной?

— Мне нужно время для разговора, который не предназначен для посторонних ушей.

Я потер рукой голову, оценил количество крови на пальцах. Останавливается.

— Вы ранены, — констатировал факт Вилсон. — Может, стоит перевязать?

— Потом. Мы и так опаздываем.

— Куда?

Я подался вперед, оперся локтями о колени, чтобы занять более-менее фиксированное положение. После взрыва меня стало укачивать в повозке.

— Скажите вознице, чтобы правил к церкви.

Вилсон повторил моё указание для кучера.

— Теперь объясните, что происходит, — потребовал сыщик.

Я коротко изложил ему ситуацию, предшествовавшую побегу, рассказал о Милашке Филе, просьбе Пилса, о том, что случилось в доме Илайн.

— И куда вы пропали? Почему не вернулись? — судя по его выражению лица и тону, он мне не верил. Или же не впервые слышал эту историю.

— Зачем? Чтобы меня повесили? Я видел, как был одет Фил, и знал почему. На следующий день мои портреты были во всех газетах, и за мою голову впервые давали такую щедрую награду.

— И кто же, по-вашему, настоящий виновник? Этот самый… Фил?

— Нет, он исполнитель, заказчик другой, — я не сводил глаз с его лица, чтобы не упустить ни малейшего изменения.

— Кого вы подозреваете? — Вилсон на повороте бросил взгляд в окно и наверняка убедился в том, что карета венаторов следует за нами по пятам. — Раз мы с вами ведем эту беседу, то по какой-то причине меня вы исключили из списка.

— Вовсе нет.

Мой ответ его обескуражил и, довольствуясь результатом, я продолжил:

— Это вы могли оплатить услуги Фила, чтобы обеспечить Финлисона оружием против меня, потом подговорить Пилса, надавить, зная о его чувствах к леди Коллинс. Он выпускает меня, и далее все идет по плану.

— Зачем? — несмотря на живой интерес в глазах, я услышал в голосе больше удивления, чем недовольства.

— Не знаю. Вы работаете на Тайный Сыск. Говорите, что служите Короне, но на деле это размытое понятие. Сегодня корона у одного, а завтра — у другого. И армия непобедимых солдат может здорово повлиять на расстановку сил.

— Принимается, — задумчиво согласился он. — Финлисон. Надеюсь, он есть в вашем списке?

— Конечно. Здесь все понятно. Он метит на ваше место и устал ждать. Мой арест — прекрасная возможность дискредитировать вас и добиться желаемого. Возможно, если бы Пилс не пошел на этот отважный шаг, он бы сам инсценировал мой побег.

— Стоит ли говорить, что этот вариант мне пока нравится больше? — Вилсон снова посмотрел в окно. — Мы уже приближаемся к мосту, скоро будем у церкви.

— Велите ехать по мосту Анны-Марии.

Брови инспектора удивленно поднялись:

— Но это за город! — через секунду он догадался, — станция цеппелинов? Право, Лоринг, вам должно быть известно, что уже неделю не было полетов. Станцию вот-вот закроют на сезон ввиду неблагоприятных погодных условий.

— Если я ошибаюсь, то самое большее, что вы потеряли, это время на беседу со мной.

Карета пошатнулась, когда мы въехали на мост. Я пережил легкую дурноту, и спустя минуту смог продолжить:

— Еще есть Пилс, который давно точил на меня зуб. Возможно, это все его рук дело. Черт подери, меня могла подставить даже леди Коллинс.

— Вот как? А ее падение и нахождение в больнице без сознания — проявление актерского таланта?

— Случайность. И не такое бывает, если работаешь с командой, а не единолично.

Я промолчал о том, что у меня был пятый подозреваемый. Вудроу. После услышанного в штольне всё поменяло свое значение. Он скрывал от меня то, что имело отношение к заданию. Доверие не для меня. Я не дарю его другим и не требую от них, но есть незыблемые правила. Заказчик должен быть откровенен, иначе как можно ручаться за успех предприятия? К тому же, слова Стоуна об эксперименте подтолкнули меня к неким размышлениям, которые пока стоило отложить. Еще будет время подумать об этом позже. Вудроу мертв и Стоун, скорее всего, тоже.

— Сегодня в заброшенной шахте произошел обвал, — я снова вытер кровь, на этот раз со щеки. — Пошлите туда людей, пусть разберутся.

— И по какой же причине?

— Там находилась лаборатория Шермана. И допускаю мысль, что там похоронен маньяк Ртутная Крыса.

Глаза инспектора стали круглыми, посыпалось множество вопросов, но к моему счастью, повозка остановилась. Мы находились на отправочной станции цеппелинов.

Это была огромная площадка, огражденная низким кованым забором. При входе на станцию стояла касса, где можно было купить билеты и узнать расписание. Мы промчались мимо удивленного кассира и охранника, которому Вилсон едва не ткнул в лицо свой жетон.

— Кого мы ищем? — на ходу спросил инспектор.

— Если все верно, где-то здесь сейчас доктор Шерман. Возможно, вместе со своими питомцами.

Мне впервые довелось слышать, как Вилсон выражается, и это было действительно сильно.

— Если по вашей вине мы их упустим, Лоринг!..

— Благодаря мне вы вообще узнали об этом, инспектор.

Зал ожидания был просторен, немного напоминал ресторан при вокзале: сводчатый потолок, большие круглые часы, стены с огромными панорамными окнами. На длинных скамейках было пусто, одинокий джентльмен читал газету, покуривая трубку. В окно открывался вид на так называемый причал: выстроившиеся в ряд пять мачт, к которым пришвартовывались дирижабли. Справа виднелись ангары. На длинном шесте дрожал флюгер, указывая, что дует северный ветер и со значительной силой. Возле одной из мачт поднимался цеппелин. Его нос находился в стыковочном гнезде, и сейчас продолговатая серебристая махина, словно громадный небесный кит, довольно быстро всплывала в мутное небо. Люди на земле понемногу отпускали канаты, удерживающие транспорт. Под раздутым туловищем цеппелина находилось три гондолы.