– Ты понял? Ты точно все понял?

– Да, но а как же мы? Мы же тоже из твоего отряда?

Вот дерьмо! Мне придется брать ответственность не только за малолетних, но и за великовозрастных оболтусов? Хотя я не прав, это мои бойцы, с которыми я много чего пережил.

– Ты – военнообязанный Ирма и давал присягу на верность ему. Другие бойцы тоже. Кроме наших рекрутов, но они захотят свалить от нас быстрее мысли. Я никогда не имел своего личного отряда, но никогда не откажусь от бойцов, которые были со мной в бою. – Дерьмо, что за высокопарность! – Короче, Чача, передай Шарану и Шильде, если они хотят дальше быть со мной – а это означает воевать, воевать в разных условиях с высокой вероятностью не дожить до следующего дня рождения, – тогда милости прошу. Но учтите, всем придется осваивать низкотехнологичное оружие, потому как я учился и планирую заниматься именно такими делами. Меч, топор, копье и щит станут вашими лучшими друзьями на всю оставшуюся жизнь. И арбалет, самое близкое к нашим винтовкам оружие, грех его не использовать. И это будет сложно. И смертельно опасно. На родине вы будете героями, а со мной даже не знаю кем. Еще одной тройкой наемников? И не самых умелых. Пока меня не будет, пока я не найду вас – думайте. Но самое важное – дети, они находятся под моей опекой. Или если у них найдутся родственники, которые захотят взять на себя опеку. Пусть тоже выбирают. Но честно скажу… да ты и сам все понимаешь, какое детство будет у них со мной!

Загрузив Чачу, я сел на байк и отправился по маршруту, выжженному Черепом у меня в мозгу. На запад, против восхода светила, в предгорья Пряничного хребта. Странное название. Нет чтобы Мрачные или Мглистые. Или Темные. Пряничные! Ну ладно, посмотрю, что за пряники выдают в этих горах.

Утро меня догнало и осветило заснеженную степь передо мной. Раньше мы старались не передвигаться по открытым пространствам, но теперь, после высадки десанта Короны, об этом можно не задумываться. Мой байк на высоте в полметра над землей пожирал километр за километром. Почему-то в душе поднималось ощущение чего-то неправильного. Вроде как нужно было не напрямую катить к горам, а обойти по лесам открытый участок. В свое предвидение я не верил, все неприятности происходили со мной, когда я их совсем не ожидал. На некоторых участках степи снег уже стаял, обнажив прошлогоднюю траву. Весна скоро, я почти год провел на этой планете. И тоже совсем не ожидал, что моя стажировка так затянется. Дерьмовый из меня предсказатель. Ближе к середине дня остановился на подсохшей полянке, достал припасенную еду – пока еще обычную, паек буду есть попозже, когда обычные харчи закончатся. Перекусил, посидел спокойно, впитывая в себя тепло солнечного света. Благодать. Так и хочется все бросить и остановить свой бег неизвестно куда и зачем. Ведь войну, по сути, уже выиграли? Выиграли, на планету высаживаются легионы Короны. Можно было остаться на базе, дождаться своих и спокойно отправиться домой. Досиживать с младшим курсом последний год обучения в Корпусе. Неприятно, но никуда от этого не денешься. Да и особо близких друзей на своем потоке я не завел, все стремился прыгнуть выше головы, а как оказалось? Большинство полученных знаний и умений мне никак не пригодилось, воевать пришлось не мечом, а автоматом, минами и танками.

Так, посидев и покопавшись в себе, я решил, что отдохнул, и двинулся дальше, к пряничным горам. К Черепу и Веревке. Неожиданно я увидел темную точку на горизонте. Моя чуйка вскрикнула: вот оно! Мысль приземлиться на склоне балки, спрятавшись от неизвестного, быстро ушла, когда я понял, что эта темная точка движется ко мне навстречу. Он или они увидели меня и приближались. Было бы неплохо, если это наши, но чутье говорило нет, это не наши, и не надейся. Это враги, и враги, которые специально здесь караулят тебя. Выбрав ровный участок, покрытый прошлогодней травой, я остановился и выбрался из седла байка. Автоматически, непроизвольно начал разминать мышцы и разогревать связки, что-то внутри чувствовало: это враг, и враг серьезный. Приблизившись, темная точка превратилась в синий флаер с золотым узором. И что, по мою голову отправили целое Копье Тьмы?

Но нет, флаер приземлился, из него вышел монах-воин в сопровождении перевязанного поверх обмундирования бойца и водителя, который явно не был соперником. Я достал из свертка с необходимыми вещами свой меч. Если бы монах хотел убить меня издали, он сделал бы это, не выходя из машины. Значит, хочет традиционного боя, мой меч против его сабли. Но на всякий случай я расстегнул кобуру пистолета, не доверяю я конгеретам, хоть убей! Не может быть так, что этот боец не приготовил джокера в кармане.

– Я знаю тебя. Я молился Конгере, и он подсказал, где тебя искать. Это ты убил младшего!

– Если об офицере вашей армии, то не факт, что я. Хотя нам ведь это не важно?

Он отбросил в сторону ножны своей сабли и пошел на меня. Отбросил – это зря, всегда полезно иметь в левой руке дополнительный клинок или хоть что-то. Я не стал пренебрегать этим правилом и достал боевой нож. Чжэн пугал меня этими бойцами, теперь придется самому выяснить, насколько они хороши. Он яростно атаковал меня из верхней полусферы, я отвел удар ножом и показал укол в корпус. Монах размашистым взмахом своего оружия попытался отбить укол, но я поднял острие выше его движения и царапнул предплечье левой руки. Он просто не знал, что делать со своей левой рукой, она мешала ему фехтовать со мной (вернее, рубиться, его сабля была предназначена для размашистых, рубящих ударов). Ранка, даже не рана, но кровь пошла, и он это почувствовал, не боль, смытую адреналином, а просто рука стала не так послушна и ощущение от текущей крови.

Отбросив ярость, монах собрался и начал действовать осторожнее, насколько это вообще возможно с саблей. Пару раз он попытался отсушить мне руку резкими ударами, но я уводил свое оружие в сторону, менял позицию. После еще одного острого момента, когда он подумал, что я подставился и можно вскрыть мне грудную клетку, я провел еще один укол, в грудь, казалось бы, неглубоко, но на месте удара стала появляться розовая пена. Задел легкое. Теперь нужно было осторожничать, не подставляясь под его саблю. Если попасть под ее удар, можно превратиться в двух маленьких Виков, ее хватит, чтобы располовинить меня. Монах, чувствуя, что начинает выдыхаться, сложил пальцы левой руки в замысловатую фигуру и, резко взмахнув кистью, бросил Знак в меня. Если бы я был простым фехтовальщиком, это убило бы меня на месте. Однако нас тоже учили применять магию в бою. Сначала я ушел с линии удара, потом, по наитию, бросил нож в противника, и он вошел ему в шею. После чего отскочил назад. Бросок прошел очень хорошо, похоже, пробил ему артерию. Но даже если он при смерти, стоять рядом не стоит, ну его, может выкинуть какую-нибудь гадость. Тем временем монах упал на колени, обхватил нож руками и, поняв, что его лучше не доставать – просто приблизишь свою смерть на несколько мгновений, прохрипел:

– Ненавижу! Давайте его!

Услышав это, я бросился ниц, и вовремя, пока мы мерялись силами с монахом, его свита вооружилась некими стволами, опознать их с ходу я не мог, но попасть под выстрел очень не хотелось. Упав, я не придумал ничего более умного, как зажечь перед оставшимися бойцами Копья светляк, который теперь благодаря помощи Черепа сиял как маленькое солнце. Ослепив и сбив их с толку, я достал левой рукой пистолет и на нервах разрядил во врагов всю обойму.