Сейчас рядом со мной сидел Дагоме. Я легко могла представить, как после битвы он празднует победу со своими воинами, отважной дружиной викингов. Нынешний его вид не вязался с образом серьезного правителя Древней Польши с картин, одетым в горностай, с мечом в руке и тяжелой короной на голове.

Я сняла с его головы капюшон.

– Хочешь меня напоить? – спросила я, делая глоток.

Алкоголь медленно, но верно туманил мой разум. Или это не алкоголь? Может, дело в этой ночи и его присутствии?

В ответ парень только рассмеялся.

Мелодия скрипки попеременно поднималась и опускалась, захлебываясь от восторга. Флейта и арфа звучали все отчетливее. Казалось, это они задавали завораживающий ритм, захвативший, наконец, и меня.

На мгновение я почувствовала себя свободной, действительно свободной от забот и проблем. Подумала, что в ближайшие недели мне не придется ни о чем беспокоиться. Я выиграла достаточно времени. Нужно провести его так, чтобы потом не жалеть о грядущей смерти.

Мне стало легче на душе. Я удовлетворенно вздохнула и предложила Мешко:

– Давай потанцуем?

Я думала, он откажется. Он уже когда-то объяснял мне, что не танцует, но сейчас, к моему удивлению, сразу согласился. Мне даже не пришлось его уговаривать. Я улыбнулась себе под нос – русальные чары оказались что надо.

Мы присоединились к отплясывающим вокруг костра парам. Голова кружилась все сильнее. Одна из пожилых женщин подняла руки и запела чистым мощным голосом. Мужчины ритмично хлопали и одобрительно вкрикивали.

Внезапно я почувствовала сильный порыв ветра, пронесшийся между танцующими. На мгновение мне показалось, что слышно хихиканье Славы. Кроме меня, похоже, никто этого не заметил.

Жрецы вовсю прыгали через пламя. Женщины кружились вокруг костра. Какая-то из них схватила меня за руку и потащила за собой в хоровод.

Мешко исчез из виду.

Музыка становилась все быстрее и быстрее. Кровь бурлила в жилах ей в такт. Кожу покалывало, и разумом овладевало неистовство. Мне хотелось кричать.

Вдруг Мешко перепрыгнул через костер и, приземлившись рядом, схватил меня за талию и потянул прочь от танцующих, которые, казалось, вообще нас не замечали. Мы протиснулись между людьми, прошли мимо каменных скамеек и остановились у одной из колонн. Факел над нашими головами тихо шипел.

Я прижалась к нему. Он тяжело дышал. Его грудь вздымалась, когда он глотал пахнущий травами воздух. Сердце колотилось как сумасшедшее.

– Наконец-то я нашел тебя, – произнес он.

– Ты прыгнул через огонь, – ляпнула я совершенно бессмысленно.

– А ты не хочешь попробовать?

– Ни за что! Не хочу сгореть. Ты видел, как высоко взлетают эти языки пламени? Чудо, что еще никто не вспыхнул, – болтала я.

– Тебе нужно перестать быть такой серьезной. Нельзя волноваться обо всем на свете.

– Кто бы говорил, господин Сама Серьезность!

Его улыбка застыла, а глаза погрустнели. Мне стало неловко. Я просто мастер портить настроение. Почему бы мне хотя бы раз просто не прикусить язык?!

– Прости, я…

Неожиданно Мешко наклонился и поцеловал меня. Его губы нежно коснулись моего виска, а потом медленно скользнули вдоль тонкого шрама, тянувшегося по щеке, пока не добрались до уголка рта. Я подалась вперед, приоткрыв губы, и огонь, прежде лишь тлевший в моих венах, мгновенно вспыхнул и охватил все тело. Я крепко обняла Мешко за шею и притянула к себе. Удивленный моей бурной реакцией, он схватил меня за талию и слегка приподнял. Я встала на цыпочки.

Кровь продолжала бурлить в моих жилах. Ритмичная музыка пульсировала в такт лихорадочному биению моего сердца. Обхватив Мешко за шею, я чувствовала, что и его пульс участился.

Мы отстранились друг от друга, и в его глазах я увидела то же безумное желание, которое уже успело охватить и меня.

– Я больше так не могу.

– И я…

Шум в ушах нарастал. Он снова поцеловал меня и прошептал прямо в губы:

– Я не хочу причинить тебе боль.

– Не переживай, все будет хорошо.

Мешко потянулся за воткнутым в металлический держатель факелом, а затем взял меня за руку и повел между надгробиями. Ускорившись, мы миновали усыпанные камнями курганы, а затем и усыпальницы.

Хотя мы удалялись от костра, плывущая в воздухе мелодия не становилась тише. Я слышала ее так отчетливо, как будто мы по-прежнему стояли рядом с музыкантами. Колокольчики на моей голове звенели при каждом шаге.

Мы вышли с кладбища. Метрах в десяти кончался лес, и начинались курумы. Зазубренные камни мерцали кристаллами кварца. Между скалами, на небольших участках земли, росли ландыши, распространяя вокруг свой тяжелый, чувственный аромат.

Мешко остановился на поросшей травой границе между лесом и нагромождением огромных валунов и вставил факел в расщелину.

Не отрываясь друг от друга, мы опустились на мягкую траву. Я дотронулась до лежащего рядом осколка кварцита – теплый. За день он нагрелся и теперь, ночью, отдавал свой жар.

– Гося…

На этот раз я не дала Мешко договорить, а вместо этого притянула его к себе и закрыла ему рот страстным поцелуем. Одежда начала нам мешать. Мы спешно сдирали ее с себя.

– Ты слышишь музыку? – спросила я.

– Слышу…

Я потянулась к голове, сняла заколки и убрала венок. Подбросила его в воздух, громко смеясь. Весело позвякивая, он взлетел над камнями.

Когда я склонилась над лежащим на спине Мешко, мои волосы рассыпались по его обнаженной коже. Осыпая его поцелуями, я осторожно коснулась татуировки на плече. Черный знак отчетливо выделялся на золотистой коже.

Я чувствовала себя сказочной русалкой: соблазнительной и опасной. Ведь сегодня ночью этот мужчина принадлежал мне. Только мне одной.

– Гося, – прошептал он, убирая волосы с моего лица.

– Да?

– Я хочу быть твоим Дагоме.

Я удивленно заморгала. Хотела отстраниться, но он удержал меня за талию. Неужели он по-своему признался, что любит меня?

– Не убегай от меня. Пожалуйста.

– Я тоже хочу быть твоей, – прозвучало в ответ мое признание.

Мне и в голову не пришло бы убегать. Я, конечно, этого не планировала, но нужно было сказать ему кое-что еще, прежде чем слова станут лишними.

– Я отдам тебе цветок, – прошептала я. – Но ты никому не должен об этом говорить. Обещай.

– Обещаю.

Я солгала Велесу.

Солгала Святовиту.

Но солгала ли я мужчине, которого люблю больше жизни?

Ветка прогнулась под тяжестью совы. У нее были серые крылья, крапчатая спинка светло-коричневого цвета и пестрая золотистая грудка. На первый взгляд она была похожа на обыкновенную неясыть.