пути, так что это наоборот — его помощники.

Крокул подозрительно посмотрел на Гро, отчего мне стало не по себе, но через мгновение он расслабился и ответил:

— Вот видишь! В диких племенах еще живы эти сказы, а в городах забываются. Хотя, толку от них все равно никакого.

— Не говори так, — спокойно сказал Грогар, — в них всегда был и будет смысл. И когда все забудут «сказки», тогда мы все потеряем смысл. Если такое случится, то это будет страшное время для всех людей.

— Неужели в племенах все еще считают, что Создатель когда-нибудь вернется? — с улыбкой спросил Крокул.

— Я думаю, что он уже вернулся. — с серьезным видом ответил Гро и посмотрел на меня.

Собеседники замолчали и ехали какое-то время только под скрип колес да монотонный топот копыт. Возница всю дорогу боролся со сном, все время заваливался то на один бок, то на другой и резко вскакивал, хватаясь за вожжи. Похоже, животные уже давно запомнили все дороги и спокойно ходили по ним без участия человека. А зачем Крокулу нужен такой извозчик, мне узнать так и не удалось. Когда мы были почти в предместьях города и начали ощущать его не очень приятный запах, Грогар вновь созрел для нескольких вопросов, в то время как я совсем не желал общаться с долговязым господином:

— Ты говорил, что двадцать лет назад начали появляться порталы. Кто их придумал?

— Откуда мне знать? Ковары не разговаривают с нами. У них есть приближенные и любимчики, которые всегда сыты и в тепле, вот они наверняка знают о всех новостях. А простой люд может только догадываться, да слухи всякие не упускать. Порталы появились и все тут. Кому надо, выдали медальоны. — Крокул достал из-за пазухи медный блестящий медальон со странными отметинами. — Показываешь такой, и привратник пускает тебя в портал. Только меня уже и так все знают, я этот медальон ношу как талисман.

— Понятно. И за двадцать лет городов сильно прибавилось, наверное, из-за порталов-то?

— Не сильно. Больших два всего построили. Зато всякого хлама строительного стало очень много. Рабов везут сотнями на лес, руду, камни, нефть. Большие города Торог и Рдол император вверил коварам. Но они там почти не появляются, все заботы свалили на своих любимых рабов. А остальные поселки и деревни существуют как придется. Где старосту местные выберут, где любимчику или удачливому бойцу землю дадут, а уж как они ею распоряжаются, коварам не интересно. Главное, чтобы вовремя приходили ресурсы. В этом плане старостам из народа часто худо бывает. Их никто не поддерживает, рабов у них нет — они ведь сами как бы рабы. Сорвут поставку — ковары испепелят, остальные нового старосту выберут. Это у них больше наказание, чем честь. Ты на арену захотел, так вот, если станешь любимчиком, получишь фавор — свободу. И тебе такую деревню тоже дадут.

— А сам ты тут с рождения живешь или как мы, из леса?

— Я потомственный коваранин! — с гордостью произнес Крокул. — Мой прадед был первым свидетелем чудес императора и одним из первых присоединился к нему со своим племенем. Дед был фавором, а отец рано умер — я еще мал был, — мне фавор не достался, но про меня не забыли. Я не сгинул в рабах, а стал раболовом. Так что некоторое уважение имею. Многие фаворы знают меня, наверное, даже некоторые ковары знают. А когда вас привезу, может быть, и раболовство заброшу. Если вы меня на арене не подведете, конечно. — Крокул подмигнул нам и на его лице образовалась странная улыбка.

— А когда ты нас на аукцион привезешь, что за это получишь?

— Надеюсь, что смогу выгодно вас обменять. Мне нужно снаряжение получше, нужны новые люди вместо тех, например, которых ты задавил. Если вдруг за тебя разгорится борьба, а, ты уж прости, за сына твоего борьбы точно не будет, то могу понадеяться на дополнительную телегу, клетку и быков. А дальше все от вас зависит. Если у вас все будет хорошо, про меня тоже не забудут. Может, получу часть рациона фаворов — смогу брать еду и некоторые вещи без обмена. Ковары могут дать мне часть людей из своей охраны, а это всегда самые сильные и опытные бойцы.

— А ты можешь сделать меня своим помощником или охранником.

— О, нет, так не получится. Я могу выбирать помощников только из свободных людей и их детей. Из тех, кто заранее готовился стать разведчиком, рабодобытчиком или другим нужным мне человеком. Но ты сможешь получить свободу, побеждая на арене, или тебя заметит какой-нибудь ковар и заберет к себе. Может и коварка забрать, но на эту тему я говорить не хочу, даже представлять этого не желаю. — Грогар громогласно расхохотался при виде покрасневшей физиономии Крокула.

— Да ты, видно, не женат! — раскусил собеседника Гро.

— Не женат. — согласился Крокул. — И это не твое дело, дикарь!

— Да ладно тебе, мы же друзья! — Грогар хлопнул Крокула по плечу. — Как-никак вместе вырвались из лап смерти! — Крокул недовольно посмотрел на Гро.

— Странный ты человек. — Неожиданно сказал он. — Но мне кажется, что хороший. Надеюсь, когда-нибудь ты завоюешь свободу.

— А что конкретно нужно сделать на арене, чтобы ее получить?

— Нужно много побеждать, постоянно побеждать. Еще можно победить один раз, но очень красиво, эффектно и достойно. Как-то раз свободу дали бойцу, который храбро сражался в неравном бою и победил, но потерял руку и ногу. Добивать его не стали, а больше сражаться он не мог. Теперь его носят на носилках собственные слуги.

Беседа с Грогаром сделала Крокула мягким и дружелюбным. Похоже, что он лишь хочет казаться грозным и властным повелителем, а в душе он обычный человек, добрый и может быть даже честный. Сидя рядом с ним на скамье, я только теперь смог хорошо его рассмотреть. На вид ему лет сорок пять, и едва похоже на то, что он на высоком счету у своего начальства, а оно, без сомнения, у него есть. Высокий рост и гордая осанка делают его похожим на важного начальника, господина. Но очень некрасивое лицо и маленькие узкие усики портят это впечатление. Он стремился содержать свои вещи в чистоте и порядке, даже свою странную дощечку с пометками он постоянно протирал и чистил.

Чем сильнее мы приближались к Смаргу, тем неуютнее я себя чувствовал. Разговор Гро и Крокула мне нравился, но впервые за долгое время я ничего не спросил и не сказал. Мне было очень тревожно, преследовало ощущение того, что цель настолько близка, что