Мы с командой провели несколько дней, упаковывая снаряжение и приводя в порядок документы. Меня предупредили об огромном оползне очень близко от нашей точки отправления, но Рехмат Али, менеджер NSE, сказал:

– Не волнуйтесь. Водитель привезет динамит.

– Динамит. Ну, конечно, – я рассмеялась.

– Не волнуйтесь. Под пассажирским сиденьем его нет.

Чтобы избежать путаницы с неправильным произнесением моего имени, наш ОС из ВВС Пакистана капитан авиации Анвар, называл меня «Лидер». Он был спокоен и сдержан, когда мы выехали из Исламабада в Скарду, но, чем дальше мы отъезжали от города, тем заметнее он оживлялся. Рассказывая об освоенном им курсе альпинизма, капитан Анвар сказал:

– Чтобы у меня был последний значок, нужно, чтобы вы подписали бумагу о том, что мы побывали на высоте 6000 м.

– Вы знаете, и я знаю, и армия Пакистана знает, что базовый лагерь К2 находится на отметке всего 5000 м, или, может, 5500 м, если говорить о передовом базовом лагере. Вам придется присоединиться к экспедиции, когда мы отправимся в первый лагерь.

– Лидер, это всего лишь бумага. Другие лидеры экспедиций подписывают ее. Я думал, мы поладим. Мы нравимся друг другу.

– Вот именно. Смотрите, дело вот в чем: если бы Вы мне не нравились, я бы подписала эту бумагу. Выше 3000 м приобретают особое значение каждые 300 м. А что, если у Вас будет приступ высотной болезни в острой форме, а Вы не распознаете симптомы? Вы должны узнать, каково это и что следует делать.

Уверена, он бы предпочел, чтобы я попросту подписала эту бумагу, но он принял мое решение.

– Я даю обещание, Лидер. Пока я жив, с вами ничего не случится.

– Отлично. Тогда давайте побережем Вашу жизнь, ладно?

Сезон в тот год выдался напряженный, западным альпинистам, непальским шерпам-сопровождающим и высокогорным носильщикам, работающим в районе К2, Броуд-Пик и гор поблизости, выдали в общей сложности 112 разрешений. Винсент вернулся и привел группу из пяти альпинистов, наверх также шла большая экспедиция из Европы во главе с Кари Коблером. После 2015 года, когда восхождений не было, все мы горели нетерпением подняться на гору.

В Асколе взвесили и перепаковали вещи. Мы прошли пешком половину расстояния до Урдукаша и устроили дневку для акклиматизации. (Насколько же иначе я воспринимала все вокруг в этот раз, чувствуя себя здоровой и сильной!) Шесть часов каждый день, начиная с 5 утра, чтобы успеть до полуденного зноя, мы двигались в сторону ледника Балторо, Горо II, Конкордии и базового лагеря К2. Первая половина маршрута длиной почти 100 км была сухой и пыльной, но, когда мы взбирались по леднику, поднялся прохладный ветерок. Помня о камнях под ногами – щебень, потом более крупные камни, потом целые валуны, – я сильно напрягала корпус, яростно стараясь не терять концентрацию. Я понимала, что ни в коем случае нельзя падать, и твердо решила, что если уж свалюсь, то не стану выставлять вперед хрупкое плечо, а уж лучше стукнусь головой о жесткий грунт.

В базовом лагере К2, пока моя команда устраивалась, я забралась на камень, чтобы поблагодарить всех носильщиков, а брат Фармана, Имам Яр Байг, помог распределить среди них жалованье. Мы вытянули соломинки, определяя, кто первым пойдет в душ, и уселись ужинать.

– Завтра удачный день, – сказал Пасанг Шерпа, который оказался еще и ламой. – Очень кстати. День, благоприятный для пуджи.

Мы были единственной командой, в составе которой был лама, поэтому я разрешила Пасангу пойти и провести обряд для других, подсматривая нужные детали в своем телефоне, как и положено настоящему шерпе нового тысячелетия. На следующий день мы начали такую же акклиматизацию, что и в прошлый раз: сменяя друг друга, мы поднимали поклажу в передовой базовый лагерь, ночевали там, потом на половине пути к первому лагерю, поворачивали и возвращались в базовый, где я по-тратила весь свой день отдыха, сражаясь с Интернетом. Я выбрала более дешевое из двух устройств, на котором были зеленые стрелочки, якобы указывающие на некий спутник, проплывающий над головой, но это было все равно, что пытаться синхронизировать Венеру с Марсом. Я пыталась загрузить дорогие метеосводки, но пропускная способность моего бюджетного гаджета оказалась настолько мала, что казалось, будто я пытаюсь прокатиться на роллс-ройсе по леднику Балторо.

Я возилась под столом в палатке связи, подключая солнечные панели к корпусу гаджета, когда рядом остановилась, чтобы поздороваться, руководительница одной из групп. Шерпы, всегда готовые посплетничать, много рассказывали мне о Диаханне Гилберт60. «Она шумная и настырная, Вам она не понравится. У нее розовые волосы и усы», – говорили они мне. Святые небеса, сколько невероятно скандальной информации можно сказать о незнакомой женщине несколькими словами! Да как она смеет не лезть вон из кожи, чтобы только всем по-нравиться? Я стала совершеннолетней в восьмидесятые, когда иметь розовые волосы было практически обязательно, и, если пушок над губой тебе не мешает, то кому какое дело? Она шотландка, а я родилась в Америке, так что технически мы обе говорим по-английски с заметным акцентом, но мы гражданки Великобритании, и единственные женщины, возглавлявшие экспедиции на К2 в том сезоне.

Она заглянула под стол и спросила:

– Это вы Ванесса? Привет, а я Ди Гилберт.

– О, привет, приятно познакомиться, – я улыбнулась ей из-под стола.

В этот момент зеленые стрелочки на моем гаджете вдруг перестали мигать, показывая, что звезды и луна вот-вот соединятся в девятом доме.

– Вот черт! Давай я зайду к тебе чуть позже? Я целый день пытаюсь выйти онлайн. Этот Интернет – просто что-то с чем-то, и мне, похоже, первый раз удалось подключиться.

– Конечно, – и она ушла.

Стоп. Неужели она неверно меня поняла? Женщины, верно? И жить с ними невозможно, и управлять миром без них нельзя. Ладно, проехали. Наконец-то я получила первое сообщение по электронной почте через очень непостоянный Интернет! В сообщении говорилось: «Вы использовали Интернет на сумму 1000 долларов». Какого черта! Такого просто не может быть. Мне не нужны метеосводки с нарядными картинками, мне нужны цифры и факты. Скорость ветра, направление, осадки, температура на разной высоте и атмосферное давление. В лагере внизу европейцы получали те же прогнозы погоды, что и я, но делиться ими не желали. Вот блин! А ведь у меня просто нет таких денег!

Проснувшись в 3 часа ночи, я услышала, как Фарман трясет палатки, пытаясь заставить всех подняться, позавтракать и выйти из лагеря до начала жары, чтобы успеть поставить палатки в первом лагере, печально известном тем, что там еле-еле хватает места для всех желающих. Из передового базового лагеря надо подниматься в свободном стиле по склону, крутизна которого составляет примерно 50 градусов. Постоянные сигналы предупреждения–