Я сосредоточилась на том, чтобы за оставшееся время собрать самые лучшие образцы с ледников, а это означало, что придется вернуться в передовой базовый лагерь. Я упаковала свой лавинный зонд, гигиенические перчатки и несколько предметов первой необходимости, зная, что, когда я вернусь, в базовом лагере уже никого не будет (кроме Джеймса), и мне придется спешить, чтобы догнать уходящую вниз команду. Я обрадовалась, когда два носильщика решили сопровождать меня, и мы отыскали отличную трещину на высоте чуть ниже 5500 м. Мы трудились все вместе: один отмечал на бутылках координаты с GPS, другой держал лавинный зонд, третий рубил лед. Работа заняла несколько часов, так что, когда мы двинулись вниз по леднику, уже спускалась ночь, приходилось оббивать ботинки о камни и лишний раз следить, как бы не подвернуть лодыжки.

Обратный путь в Исламабад превратился в настоящую комедию ошибок, связанных с еще одним бесконечно долгим переездом на автобусе, несмотря на то что можно было поехать более коротким маршрутом. Майор Сатти настаивал на том, чтобы все делалось по правилам. Напарник связался со мной, когда мы проезжали мимо его альма-матер, Армейского колледжа Берн-Холл в Абботтабаде, который раньше входил в систему английских закрытых школ-интернатов. Это был сигнал, что нам уже недалеко до дома.

Перед отъездом из Исламабада у меня был запланирован важный ужин в ресторане «Монал», расположенном высоко на холме на окраине города. «Монал» рекламировали как «отличное место, чтобы насладиться шикарной погодой», а с кем лучше всего наслаждаться погодой, как не с коллегой-альпинистом, Назиром Сабиром. Легендарная карьера Назира – хождение по проволоке между политикой и скалолазанием, и он вполне согласен с моим мнением о том, что оказаться в кошках на скале совсем не весело. Только настоящий мужчина и альпинист признает, что это напоминает катание на роликах по льду. Мы сидели до глубокой ночи на открытой веранде ресторана, пили зеленый чай и рассказывали истории, не обращая внимания на непрерывный теплый ливень. Назир слушал мои горестные жалобы, кивал, давал ценные советы и уговаривал меня найти в пережитом веселые моменты. Его рассказы о восхождениях были захватывающими, настолько схожи и одновременно несхожи с тем, что довелось пережить и испытать мне, что было смешно. Этот ужин положил начало крепкой дружбе, и любой, кто взглянул бы на нас в тот вечер, сразу определил бы, кто мы такие – альпинисты, до нитки вымокшие под дождем, и одновременно не обращающие на него никакого внимания.

Когда я пришла к Ясмин и ее коллегам из «Женщин ООН», чтобы вернуть им флаг, который так и не получилось развернуть на вершине, они сказали:

– Оставь флаг у себя. Мы знаем, что ты вернешься.

И я с надеждой полетела домой, думая об удивительных ледяных радугах, предвестниках переменчивой погоды, о том, какой урок мне следует усвоить на тему «нет худа без добра», и о новых удачных связях. Эта экспедиция не была успешной ни по каким показателям, но при этом от нее не осталось горького послевкусия. Я познакомилась с легендарной горой, и все ужасные рассказы как-то отошли на второй план, познакомилась и подружилась с замечательными людьми, которые взяли меня под крыло, многому научили и стали могущественными союзниками.

Пусть повода праздновать удачное восхождение, на что я надеялась раньше, у нас не было, но Всадник пригласил нас с Винсентом в Исламабадский клуб на ужин со своей семьей. Я засмеялась, когда Винсенту быстро доставили туфли и куртку. Метрдотелю не удалось заставить альпиниста снять джинсы, поэтому Винсенту велели сидеть и не двигаться, пока ему не принесут еду из буфета.

По возвращении домой я сдала привезенные образцы на анализ: в них действительно были обнаружены следы загрязнения. Микрочастицы преодолели на крыльях западных ветров тысячи километров и осели в Каракоруме. Я знала, что могу помочь пакистанскому правитель-ству бороться с этим в будущем, для этого мне достаточно просто дойти туда и взять новые образцы. В конце концов этот ледник растает, питая верховья рек, ручьи и ирригационные системы, и это напоминает нам, что, к лучшему или худшему, ни одно место на свете на нашей хрупкой планете никогда не бывает по-настоящему изолировано от мира, как не бывает одинок ни один человек.

Глава 23

Нет плохой погоды, есть просто неподходящая одежда.

Сэр Ранульф Файнс, величайший из ныне живущих исследователей мира, по версии Книги рекордов Гиннесса

Не успела я подобрать в качестве эпиграфа эту цитату, как обнаружила, что популярный альпинист, блогер и автор Марк Хоррел прокомментировал в своем блоге «очередную досадную банальность, развенчнную рейнджером из Кернгормса58 Ником Булливантом»: «Это было придумано для мест, где просто не бывает по-настоящему плохой погоды». Не могу с этим поспорить. Всегда присутствует такой компонент, как «жизнь продолжается», пока преследуешь статичную цель. Гора никуда не денется. Она будет на месте, когда ты вернешься к ней. Другие люди, которых вы любите, и предметы, которые вам нравятся, далеко не так свободны от власти времени. Болезнь Паркинсона у отца прогрессировала, поэтому я старалась время от времени видеться с ним. Друзья в Лондоне, Гонконге и Соединенных Штатах неизменно поддерживали меня, поэтому я старалась выслушивать их и пообещала почаще отвечать согласием на приглашения провести время вместе, а не посвящать всю себя одним только тренировкам.

Джонатан получил отличную работу в Нью-Йорке, и я с радостью поддержала его. Видит Бог, он пошел на множество компромиссов ради меня. Мы нашли кондоминиум на границе Сохо и Чайнатауна, что, пожалуй, логично подвело итог тому, откуда мы приехали. Поверните направо – попадете в Гонконг, налево – в Лондон. Я жила в Нью-Йорке много лет назад, когда была студенткой, но сказать, что я знала город после Коча, Джулиани и Блумберга, было не вполне верно. Я искала новые пути и места для тренировок, и К2 всегда подспудно присутствовала в мыслях. Тектонические плиты моего подсознания продолжали смещаться, и гора поднималась все выше, несмотря на подземные толчки и оползни. Настало время для разговора.

– Что ты думаешь о второй попытке: так сказать, К2. Сезон 2, – спросила я в начале 2016 года, решив обойтись без вилки для рыбы. – Теперь я знаю больше и, если воспользуюсь всей информацией, все будет по-другому.

Я чувствовала себя достаточно уверенно, обещая это, потому что решила – по многим причинам – возглавить новую экспедицию сама. Возможно, это был тот переломный момент, о