столом в вагончике администратора в два часа ночи; Билл заходил в тесное отхожее место, чтобы отмыть тело от каменной крошки – сначала руки и лицо, потом толстую шею, бурую, как у медведя, потом втягивал воду ноздрями и отфыркивался, выдыхая сгустки пыли печёночного цвета. Вскоре после перерыва на обед по соседствующим с предприятием небольшим фермам почти человеческим голосом начинали орать петухи, а к шести часам вставало солнце и превращало алюминиевые кровли в факелы, а затем, в шесть тридцать, когда Хьюстон уже вырубался, появлялись водители, выстраивали гуськом свои грузовики, один за другим подкатывались под самую большую загрузочную воронку и ждали, трясясь в кабинах от работы двигателей, пока в каждую цистерну водопадом стечёт по жёлобу жидкая бетонная смесь, после чего уезжали заливать фундаменты какого-нибудь города. Хьюстон шёл пешком одну милю к автобусной остановке, вставал там, покрытый слоем грязи, и сентиментально наблюдал за сопляками из старшей школы, их жизнерадостными и шлюховатыми подружками – они шли на уроки, направлялись на собственную ежедневную пытку, передавали туда-сюда сигареты. Хьюстон помнил, как делал это и сам, а потом, в мужском туалете… не было ничего на свете слаще тех торопливых, обжигающих рот затяжек… вырванных, выкраденных у всего мира… В мечтах – как и в случае со старшей школой – он бросил бы эту работу в первый же день, но кроме неё податься было некуда.

* * *

Лейтёха-чокнутый остановил джип. Посигналил одному из новобранцев. Новобранец подскочил к машине и вернулся, таща на плечах два позвякивающих на ходу двойных табельных комплекта обойм, бросил их Джеймсу под ноги и побежал обратно к джипу, крикнув:

– Он меня зовёт!

– На кой нам все эти боеприпасы?

– А я ебу?! Он меня зовёт!

Новичок возвратился к джипу Лейтёхи-чокнутого, выслушал и приковылял назад, согнувшись под грузом двух канистр с бензином.

– Сжечь их, сжечь их, сжечь их!

– Чего?

– Сжечь шалаши! Говорит, придётся сжечь все шалаши.

– На кой?

– А я ебу?! Херня какая-то происходит, вот что!

– В смысле?

– Говорит, атака началась.

– Где?

– А я ебу?!

Джеймс схватился за ручку, и, пока от черепа по позвоночнику до зада прокатывалась волна паники, оба подтащили канистры к ближайшему шалашу и окатили его горючим. Откуда-то из-за холма донеслись низкие, повторяющиеся звуки взрывов.

Новоприбывший рядовой вынул зажигалку «Зиппо», высек искру, поджёг пары, и их тут же отбросило назад взрывом, но по сравнению с громыханием, долетающим из-за холма, он оказался вовсе не столь оглушителен. Рядовой сказал:

– Это же конец, парни, нам, сука, конец!

Джеймс обошёл по кругу один шалаш, затем другой, плеская бензином, пока канистра не опустела. Швырнул канистру в горящее строение, та занялась, внутри воспламенились бензиновые пары, канистра громко зашипела, завертелась и подскочила кверху.

– Видели?! – крикнул Джеймс, но полыхающая соломенная кровля так затрещала, что он и сам не расслышал собственного голоса. Только спросил: – Ещё раз: на кой мы это делаем?!

– А я ебу?!

– Ещё раз: как тебя зовут?

– А я ебу?!

– Действительно, херня какая-то, – пробормотал Джеймс, но его голоса опять никто не услышал. Где-то поблизости раздался выстрел. Над головами прострекотал вертолёт и сбросил две ракеты на другой стороне долины – вне поля зрения Джеймса, туда, где точно не было никаких людей или построек. К небу взметнулся столб чёрного дыма и оранжевого света. Приходилось ли хоть когда-нибудь видеть там людей? Может, кто-то в землю закопался? Что ж, фигово ему теперь, теперь он горит.

Рядовой завопил:

– Психодел какой-то!

Постройки немедленно рухнули. Джеймс заглянул в одну из горящих хижин. Там было пусто. Не осталось ни клочка мусора, ни даже старой пачки из-под сигарет. У здания начала проваливаться крыша, и он выскочил наружу.

– Дерьмово дело, чувак, – объяснил он рядовому, – потому что мы их знали. Ну, то есть это я к тому, что мы этих людей и раньше видели. Мы тут часто проходим.

– У меня остался ещё бензин.

– Давай вернёмся вон к тем шалашам.

Прижавшись к земле, они подбежали к россыпи хижин на дне небольшой котловины. Там не оставалось ничего живого.

– Где же наши ребята, чёрт возьми?

Рядовой сказал:

– А я ебу?!

– Иди сержику доложи.

– Не пойду я за этот холм – там стреляют!

– Так это оттуда звук идёт?

– Ага. Они и вьетконговца, и меня с тем же успехом пристрелят.

– Я думал, огонь идёт из-за склона на восток.

– Чёрт! Да тут везде и во все стороны огонь!

Через край котловины, пригнувшись, соскочил сержант Хармон. Спустившись к ним, он распрямился.

– Так, вы двое: приказываю окопаться здесь!

– Что случилось? Похоже, мы едва в перестрелку не угодили.

Сержик спросил:

– Сами-то стреляли?

– Никак нет.

– Тогда не были вы ни в какой перестрелке.

– Кто это был?

– Возможно, что и наши, в рот его дери!

Сержант сказал:

– Вся эта гора сейчас под обстрелом.

Новый грохот последовал прямо с вершины.

– Что это?

– Миномёты?

С востока бабахнуло что-то ещё более крупное.

– Да что это, блядь, такое?!

А из-за спины, со слишком близкого расстояния, донеслось ещё.

– Где они?!

– Прямо вокруг нас. Это их миномёты, – сказал сержант. – Так, слушайте сюда. Я приказываю вам здесь окопаться. Слышите?

– Так точно, – ответил новичок.

– Мы влипли в заваруху. Если сделаем всё как надо, то сможем отступить, обогнуть их с запада и прошмыгнуть мимо них через эту высоту. Приказываю вам удерживать их с обеих сторон, а мы по центру пока будем по-тихому отступать, и они ничего не прочухают. Если нам во фланг ударят с запада, нас зажарят. Или с востока. Откуда угодно. С запада у вас есть прикрытие. А вы прикрываете их с востока, слышите? Если из-за холма выскочат вьетконговцы, не удирать ни в коем случае. Ясно?

– Так точно.

Сержант бросил на землю связку двадцатизарядных обойм.

– Переводчики огня держать на полуавтоматическом режиме. Ясно?

– Так точно. Поняли-приняли.

– Предстоит ещё несколько ударов. Оставаться на месте. Никуда не двигаться, а то по вашим задницам своей же ракетой прилетит.

– Поняли-приняли.

– Если сделаем всё по науке, то обогнём их со спины, и вы благополучно подниметесь на высоту. По моему сигналу. Как увидите с запада мой сигнал, направляйтесь вверх по высоте на ПЗ. Только по моему сигналу.

Он положил руку Джеймсу на плечо и тряс его, пока тот не промямлил:

– Понял. По вашему сигналу.

Сержант направился обратно на запад, перебрался через край котловины и спустился в долину.

С южной стороны шалаша, в его тени они расширили лопатами канаву, съеживаясь при каждом бабахе миномёта и прочих орудий. Таком же