Он пьяный. Я наадреналиленная. Это даже хуже, чем пьяная. Все условия для разговора по душам.

Я направилась к камину и села во второе кресло, по соседству с принцем.

– О! Привидение! – воскликнул Джеро и отсалютовал бокалом. – Пришла мне мстить?

Он был не только пьян, он был избит. Красивое лицо было опухшим, в ссадинах и синяках. Видимо, Его Высочество не торопились приводить себя в божеский вид. Возможно, в надежде, что это спасет от дополнительных тумаков.

– А что, можно было? – удивилась я.

Забавно, но я об этом не подумала. Интересно, я могла бы яд с собой принести, например?

– Тогда зачем ты здесь? – поинтересовался пьяным голосом третий принц Родонии.

– Поговорить, – призналась я.

– А. Отец со мной вон уже поговорил, – ответил признанием на признание мой собеседник.

– Какой он у тебя разговорчивый, – отметила я. Я решила, что на правах привидения не обязана соблюдать этикет. – Но бывает хуже.

– Да, – согласился он. – Бывает. С Мизуми он поговорил хуже. Светлая ему память!

– Мизуми – это кто?

– Тот, кто хотел тебя зарубить, – коротко и ясно объяснил принц.

Значит, главный дипломат в делегации.

– Не могу сказать, что мы с ним были слишком близки, и я разделяю горечь твоей утраты.

– Я не говорил, что горюю, – возразил принц, опрокинул остатки жидкости из бокала себе в рот и налил еще. – Будешь? – поинтересовался он.

– Ты же сказал, что я жду ребенка, – напомнила я. – Или соврал?

Джеро помотал головой.

– Просто пошутил? – подсказала я.

Он снова помотал головой.

– Зачем? – пожал он плечами. – Это правда. Ваш маг подтвердил бы, если бы у него спросили.

Я сжала подлокотники и отпустила их. Мне стало страшно. Было очень приятно мечтать о лялечке в люлечке, но я не чувствовала себя готовой к такому шагу.

Совсем.

– Ты говорил что-то о проблеме, связанной с ребенком. Можешь объяснить, что это за проблема?

Он уставился на меня неожиданно трезвым взглядом. Я даже испугалась. Хотя что он может мне сделать во сне?

– Ты действительно не из Ледении, – скорее констатировал, чем спрашивал он.

Я кивнула.

– И даже не из соседних стран, – снова утвердительно сказал Джеро.

Я снова кивнула.

– А откуда? – поинтересовался родонец.

– Ну знаешь! Вопросы здесь задаю я!

– Да? – расстроился он. – Ладно.

И снова приложился к бокалу.

– Так что за проблема? – повторила я.

– Это же ребенок короля? – поинтересовался принц.

– С чего ты взял? – пошла я в отказную.

– Неважно. Королевский Артефакт легко определит в нем наличие или отсутствие королевской крови.

– А что и такой есть?

– Темнота, – презрительно фыркнул он. – Откуда он тебя откопал? А как, ты думаешь, проверяют на чистоту крови королевских отпрысков?

Я проигнорировала выпад в свою сторону.

– Ну ладно. Если бы вдруг обнаружилось, что это его ребенок. И что?

– И всё, – успокоил меня принц. – И всё для ее мамаши.

– Почему?

– Потому что законно такой ребенок не имеет права на наследования. Но Королевский Артефакт его признает. Понимаешь?

– Хочешь сказать, это возможность для переворота?

Он кивнул.

– А почему нельзя – просто на секундочку предположим, что это возможно, – спровоцировать выкидыш? – спросила я и вдруг ощутила, как восстал против этой мысли ребенок, который, если мне не изменяют мои знания по биологии, представлял сейчас собою микроскопического червячка. Или его личинку.

– Где гарантия, что ребенок при этом погибнет? – рассмеялся Джеро, и мне стоило невероятных усилий заставить себя сдержаться и не ударить его кувшином по голове.

Как он смеет так говорить о моем ребенке?!

Даже если я не готова к встрече с ним.

– Женщина, которая носит ребенка короля, – это мишень для всех. Для тех, кто хочет пробиться к власти с помощью него или без него, просто уничтожив действующего монарха. Ведь в случае смерти короля, при отсутствии законных наследников именно бастард получит преимущество от Королевского Артефакта. Королевский бастард – это физическая угроза трону. А его мать – объект нескончаемых покушений и похищений. Так что хорошо, что ты умираешь сама.

Я показала ему комбинацию из пальцев  с вытянутым средним.

– Знаешь, у нас этот жест означает срамную часть мужского тела, – заметил Джеро флегматично.

– У нас тоже, – поддакнула я.

– Тогда на что ты намекаешь?

– На то, что я не умираю, – проговорила я, глядя в пламя камина.

Известия об опасности, в которой мы с ребенком оказались, придавило меня к резному креслу, как бетонной плитой.

– Я мог бы тебя спасти. У нас, здесь, – с мечтательным выражением проговорил родонец.

– Сейчас я сплю, – призналась я. – И меня здесь нет.

– Конечно, тебя здесь нет, – подтвердил Джеро и вдруг оживился. – Но ты же соврала, правда? Не знаю как, но соврала. Тогда, во время танца, да? На самом деле ты всё помнишь.

Я кивнула. Честно говоря, сейчас мне больше всего хотелось проснуться, обнять подушку и зареветь.

Король, в отличие от Джеро, прекрасно знал о том, что моей жизни ничего не угрожает.

Вот тебе и сон в белом платье…

– Я помог бы тебе сбежать, – продолжал он мечтать с расфокусированным взглядом.

– Вы же не женитесь на женщинах чужой крови, – напомнила я.

– Не женимся, – подтвердил он. – Но можем иметь их в качестве наложниц, – он плотоядно оглядел мой домашний наряд.

На меня вдруг напал ранний токсикоз. В смысле, чуть не вырвало.

– Вот чего я хочу сейчас меньше всего, так это чтобы меня имели. К тому же, прости, у вас что, в государстве к вопросам бастардов относятся проще?

– Нет. Но я умею делать так, чтобы у женщины не было детей, – самонадеянно заявил Джеро.

И тут я рассмеялась. Признаюсь, смех был истерический. И принц обиделся.

– Ой, уморил, – произнесла я, вытирая слезы с глаз. – Его Величество говорили то же самое. Проблема в том, что на меня не действует магия.

– То есть как «не действует»? – в одно мгновение протрезвел мой собеседник и развернулся ко мне всем корпусом.

– Никак, – пожала я плечами.