Когда в комнату к нему вошел Ещеркин, перед настоятелем образовалась коричневатая, поблескивающая на свету груда ленты.

Вадим ухмыльнулся и вышел.

Баженов и Седов все утро провели над решением непростой задачи. В этом деле были, несомненно, положительные стороны, в частности, наружу всплыли деньги, доподлинно установлена личность человека, стрелявшего в члена "Группы «Щит». Но сержант милиции Зубков был то ли ненормальным, то ли близок к помешательству. Свидетель, в чьи показания ни Баженов, ни Седов не поверили, говорил одно, подозреваемый же молчал до тех пор, пока что-то из показаний свидетеля не доходило до него. Делалось это намеренно, так как его поведение говорило о том, что сержант Зубков выгораживает свою подругу Дарью Котлярову. Складывалось впечатление, что стреляла из пистолета она, а Зубков был только очевидцем.

В качестве свидетелей были допрошены родители Котляровой. Мать девушки закатила в кабинете следователя истерику, крича, что знала, чем закончится знакомство ее дочери с этим убийцей; что у него на лице написано, кто он такой. Больше ничего вразумительного она не сообщила.

Ее супруг, по выражению Седова, оказался «вареным». Ну выпили, ну видел у него пистолет, ну потом они ушли, дочь ничего не сказала. Подавленная ли была в последние дни? Наверное, подавленная. Да нет, стопроцентно подавленная. «А может, показалось?» Ну, может быть, показалось...

Потом вдруг в аэропорту обнаружили труп майора милиции Маханова, по его просьбе капитан Прытков наводил справки о гражданине Шепелеве (он же Кавлис, он же бывший и так далее). Маханов был почти в руках следствия, но удивительным образом превратился в труп со сломанными хрящами горла и аккуратной дыркой в области сердца.

На телефонной станции, где пытались выяснить номер абонента, связавшегося в определенное время с Махановым, толком ничего не узнали. Мало того, что после звонка прошло около часа — это с момента запроса на АТС, так еще внесло путаницу то обстоятельство, что звонок прошел через коммутатор. Казалось, обнадеживающий факт, но и он растаял как дым. Вот если бы можно было заранее подготовиться к звонку...

Надо отдать должное Аксенову и его помощнику, сработали они оперативно, но опоздали минут на пять-десять. Опять же они не могли знать, что Прытков проявляет не личную инициативу, интересуясь адресом Шепелева, а действует по личной просьбе начальника, который, испытывая дефицит времени, срочно отправился на отдых.

Да, приходилось признавать, что пока еще ничего толкового сделано не было, но в запасе у москвичей был неплохой вариант с Кавлисом. Именно на эту тему, уединившись, и беседовали сегодня Баженов и Седов.

После был напряженный разговор с начальником РУОПа, который в заключение ехидно заметил: «Наконец-то, Николай Николаевич, до вас дошло, что инициатива следствия в ваших руках». После определенных действий полковник и его коллега вошли в кабинет Аксенова.

Полковник Баженов и майор Седов появились в кабинете Аксенова, как показалось следователю, чересчур торжественно.

Седов остался стоять у двери, Баженов подошел к столу Аксенова.

— Дмитрий Иванович, срочно вызовите сюда Николая Кавлиса и его бывших сослуживцев — для них есть хорошие новости. Пусть приезжают всем составом.

От такого неожиданного предложения Аксенов на секунду замешкался. Прежде чем потянуться к телефонной трубке, он спросил:

— Вот как?.. А мне вы не расскажете о хороших новостях?

— Сразу же, как только вы вызовете сюда Кавлиса.

— Действительно что-то случилось? — спросил следователь, набирая номер брата.

— А вы как думаете?

— Алло, Николай? Срочно приезжайте в прокуратуру. Да, все... Да, есть... Остальное при встрече.

* * *

— Поехали, — отрывисто бросил Кавлис, положив трубку. — Звонил Аксенов, вызывает нас всем составом.

— Шпалеры брать? — спросил Зенин.

Николай на секунду задумался.

— Бери. — И бросил взгляд на Ловчака. — Женя, чего ты возишься?

— Хочу захватить диктофон Аксенова, врач просил передать ему...

Вот сейчас он вспомнил, что хотел сказать Аксенову, когда они с Логиновым неожиданно пришли к ним в гости. Даже не сказать, а просто передать вещь, которая принадлежала следователю.

— Ладно, захвати. — Кавлис подошел к Татьяне. Она побледнела после слов Николая, когда тот распорядился насчет оружия. И сейчас во все глаза смотрела на Зенина: тот спокойно приспосабливал пистолет за пояс брюк; за кожаный ремешок часов заткнул запасную обойму.

— Коля, я боюсь за тебя. — В ее глазах стоял откровенный страх.

— Ничего, все будет нормально. Прощаться не будем. — Он поцеловал ее в щеку и шагнул вслед за товарищами. От порога обернулся, обнадеживающе улыбнувшись: — Сегодня все закончится.

* * *

Аксенов положил трубку.

— Так что же все-таки случилось, Николай Николаевич?

— Ничего особенного, — пожал плечами Баженов, — обычное задержание силами спецназа РУОПа.

— Так... — нахмурился Аксенов. — Я ничего не понял. Задержание кого?

Баженов чуть помедлил, решая, ухмыльнуться или нет. Сообразив, что лишние гримасы ни к чему, ответил:

— Николая Александровича Кавлиса и его сослуживцев. В здании прокуратуры или возле него они не станут оказывать сопротивления. Брать бывших спецназовцев в жилом доме, честно говоря, не хочется. Они сдадутся, никуда не денутся, но вот лишний шум, риск, что могут пострадать соседи, все же присутствует.

Аксенов побледнел. Вступать в полемику с полковником управления по борьбе с организованной преступностью нет никакого смысла, тем более что у того практически неограниченные полномочия по этому делу. Другой вопрос: обоснованно или нет действуют московские сыщики. Скорее всего — да. Наверняка у них есть и санкция на арест Кавлиса, которую выдал генпрокурор, — новоградский законник скорее всего оставался в неведении.

— У вас есть повод для задержания Кавлиса? — спросил Аксенов, справившись с волнением.

— Дмитрий Иванович, — Баженов улыбнулся явно через силу, — а вы сами как думаете?

— Думаем мы все примерно одинаково — механизм головы, насколько мне известно, у всех людей работает по одному и тому же принципу. Только вот мысли порой идут в разных направлениях.

Баженов развел руки в стороны.

— Мне больше нечего добавить к сказанному.

Аксенов на всякий случай спросил:

— Вы поставили в известность прокурора города?

— Это не в моей компетенции. Скорее всего его предупредили телефонным звонком из Москвы. Кстати, хорошо, что вы напомнили об этом, мне нужно переброситься с прокурором парой слов.