Санька долго не мог понять, где находится. Довольно продолжительное время смотрел на серые стены, крашеную дверь, ведро в углу помещения. А когда понял, что снова в плену, неожиданно изрек:

— Проклятые бандерлоги снова обманули меня.

Он встал, покачиваясь, сделал несколько шагов по камере. Остановился возле отдушины, до которой не смог бы дотянуться и взрослый человек. Хотя нет, взрослый, наверное, дотянется. Но не пролезет. А Санька запросто. Только вот придется снять с себя всю одежду. А на улице холодно. Даже здесь, в камере, трясет.

Санька приложил ко лбу ладонь, но ни жара, ни холода не ощутил. Болело все тело, ныли кости, в груди жгло огнем.

Болею, со вздохом подумал он. Но не подумал о лекарствах. Когда ему приходилось простывать, он просто старался не замечать этого. Плохо, конечно, чувствовал себя, но куда денешься? Таблетки дорогие, тут бы на харчи заработать.

Однажды Санька крепко простыл, кашлял, качало его, как и сейчас, во все стороны, но на «работу» пошел, пробовал он тогда подрабатывать на бензозаправке. А там два пацана. Сначала они, естественно, серьезно поговорили с ним, потом отошли, о чем-то пошептались. Один из них говорит Саньке:

— Ладно, будешь работать здесь. Но есть условие.

— Какое? — спросил Санька.

— Ну, взнос вступительный внесешь — сто рублей.

Санька присвистнул: откуда взять такие деньги?

— А сколько у тебя есть? — спросил пацан.

У мальчика в кармане было рублей шесть.

— Этого мало, — покачал головой паренек. — Слушай, а давай с тобой поспорим на эти деньги? Выиграешь, и деньги себе оставишь, и работать здесь разрешим.

Санька усмехнулся: нашел дурака спорить. Однако спросил:

— На что спорим?

— Да так, ерунда. Перепрыгнешь через две копейки — ты выиграл.

Вот улет! — Санька знал эту примочку. Только не с двумя копейками, а со спичечным коробком. Поспоришь, а коробок поставят вплотную к стенке и скажут: прыгай! Все, проиграл.

— Не получится, — ответил он. — Вы монетку к стенке положите.

— Да ты что! — пацан даже покачал головой. — Вот здесь, на асфальте, положим, прямо на дорожке.

Санька оглядел дорогу: широкая, ни одной стенки рядом. Но все равно подвох тут был.

— А вы две копейки на возвышение положите, — попробовал угадать он.

— Я тебе клянусь: на асфальт.

— И вас рядом не будет? — Санька подумал, что кто-то из них мог встать вплотную к монетке, тогда, конечно, не перепрыгнешь.

— Никого рядом не будет, мы отойдем на несколько метров.

Вот черт... Саньке очень хотелось работать на заправке. Правда, часть заработанных денег нужно отдавать в кассу, но это ерунда, пацаны тут зарабатывали неплохо. Несомненно, подвох был, но сколько Санька ни ломал голову, ответа не нашел. Ну отойдут они от него, две копейки положат на асфальт, он прыгнет. И он еще раз переспросил:

— Никого рядом не будет?

— Никого.

— Честно?

Его снова заверили.

Делать нечего, Санька полез в карман, попадаясь на старый, многим известный трюк, и поставил свои шесть рублей на кон. Один пацан достал из кармана мелочь, выбрал две монетки по одной копейке. Одну копейку положил у Саньки под ногами, другую отнес метров за десять. Улыбаясь, сказал:

— Прыгай.

И Санька лишился и своих денег, и рабочего места. Ладно, хоть по шее не надавали.

...Пол вдруг качнулся под мальчиком, на мгновение он увидел перед глазами мечущийся свет фар автомобиля, услышал туповатый звук металла о дорогу и... все, больше ничего.

Головокружение прошло так же быстро, как и накрыло его. Но вот слабость в ногах осталась. Санька присел на лавку, с помощью которой намеревался повторить попытку побега.

Значит, подумал он, мы попали в аварию. А тот дядька жив, интересно, или нет? Плохо, если умер, считай, скончался из-за меня. А вдруг его эти убили? О, эти ни перед чем не остановятся. Перед глазами снова возник труп Витьки и страшная кукла в углу подвала.

Теперь Саньке самое время подумать, где же он на самом деле находится. Раньше он слышал колокольный звон, когда убегал — видел церковный купол. В голову влезло полузнакомое слово «секта». «Наверное, я в руках секты», — решил он. Жесткая секта. А кем же тогда был Витька? Тоже членом секты? Хорошо, что он вовремя одумался, сбежал. Однако выследили его. Но Витька молодец, наверное, он все-таки стащил из секты деньги и спрятал. И сгинул парень за монеты. «Да, за деньги сейчас запросто могут убить, даже за кусок хлеба, стакан водки».

Вздохнув, Санька в очередной раз огляделся, на конце лавки увидел какую-то одежду, очень знакомую. Тряхнув головой, посмотрел себе под ноги. Так и есть... «А я думаю, чего это мне так холодно?»

Санька был одет только в куртку — ни рубашки, ни штанов, ни трусов, все лежало на лавке.

«За фиг они меня раздевали? Может, изнасиловать хотели? Вот козлы!» Невольно схватился рукой за задницу. Да нет, с ней вроде бы все в порядке.

Мальчик торопливо одевался, прикидывая, сколько сейчас может быть времени, сумеет ли он выбраться через отдушину, сможет ли добраться до шоссе.

Неожиданно его осенила дикая догадка: его специально раздевали, примеряя к отдушине — пролезет или нет. «Видно, не пролезло мое тело. Иначе отдушину законопатили бы».

Куртку мальчик оставил в покое. Прислушиваясь, он с большим трудом и величайшей предосторожностью подтащил лавку к стене. Поставив ее как надо, он довольно легко поднялся до отверстия, сунул туда обе руки. На его лице промелькнула довольная улыбка: пролезу.

Только вот сил маловато; когда он поставил лавку на место, его крупно трясло, и мальчик вынужден был лечь. Вряд ли ему дадут лекарства, но накормить просто обязаны. Санька подумал, что если через минуту не съест хотя бы корочку хлеба — помрет.

Он встал и доковылял до двери. Маленькие кулаки забарабанили по ней.

— Ну вы будете кормить или нет?! Эй!..

Марковцев недовольно сморщился и вышел из кельи.

— Что за шум? — спросил он Чувилева, который шел навстречу.

— Пацан есть просит, — ответил монах. — Молотит в дверь.

— Очухался, значит... А ну, веди его ко мне.

Санька наотрез отказался отвечать на вопросы, пока его не накормят. Глядя на маленького партизана, Марк покачал головой. Достав из холодильника банку «Фанты», бросил ее на колени пленнику, потом извлек палку копченой колбасы. От ее вида желудок Саньки как-то неестественно сжался, потом расширился во весь живот. Он вспомнил девчонку-воображалу, у которой дядя работает директором на обувной фабрике, — лихо она справлялась с копченой колбаской!