Виту хочется искусать себе руки. Тим аж содрогается, ощутив это желание. Вит пугается тоже. Рывком открывает дверь и спешит маме на помощь. Проходит по коридору с золотисто-мерцающими стенами, вбегает в комнату. Общими усилиями они с мамой всё-таки заталкивают Сону в банную, и там сестрёнка понемногу успокаивается.

Картинка сменяется. Вит сидит на полу своей комнаты, привалившись спиной к сундуку. У него нет вдохновения и нет доброго расположения духа. Но ему пятнадцать… Он должен творить, здесь отец прав.

Тим снял камешек с шеи, протянул Виту и сказал:

— Неожиданно, если честно. Мне казалось, что у вас такая дружная и счастливая семья. Что вы все трудности вместе преодолеваете. Я даже верил, что Сона и вправду выздоровеет в пятнадцать лет. А тётя Асмань всегда выглядела такой радостной и красивой…

Вит невесело зевнул.

— Сам же сказал: тебе казалось. Знаешь, Тимка, я тоже всё детство верил, что у меня прекрасная семья и лучшие во вселенной родители. А потом понял, что отца, в общем-то, не особо волнует наше благополучие. Ему лишь хотелось красоваться перед жителями других миров, показывать, какие мы сильные, как много странствуем, да ещё и разносим по мирам всякие полезные вещи… Ладно.

Вит махнул рукой, показывая, что не хочет обсуждать это дальше. Но Тим почувствовал, что обстановка в комнате уже не такая гнетущая.

***

Девять. Столько человек собралось в доме на скале. И именно такое количество тарелок Тим обнаружил на полке. На прибитой к стене дощечке свисали с крючков девять кружек. Пересчитав стулья, Тим окончательно убедился в гостеприимности деда.

Близился вечер. По кухне разливался золотистый закатный свет. Гости готовились к поминальному ужину. Тим шустро раскладывал столовые приборы, попутно любуясь крылатоволновской посудой — она была белая и хрупкая, расписанная тонкими синими узорами…

В середине длинного стола располагалась большая миска, полная кушаний из разных миров. Тим, как того требовал вселенский обычай, наложил оттуда себе в тарелку всего понемножку: пушистый шарик светоцвета, скользкий иссиня-чёрный плод темнодрева, пару бугристых рассыпчатых каменьев, печёный пирожок, древеснозвоновский орешек. Затем к миске потянулся Бас из Серых Ветров. Он был мужчиной суровой наружности, с жёстким обветренным лицом. Если бы не рассказ отца, Тим решил бы, что именно Бас создаёт стекло и всякие штуки из металла, которыми пользуется едва ли не вся вселенная.

— Сынок, давай помогу! — решительно и громогласно вмешалась баба Дивна.

Бас пробормотал:

— Да, давай, мам. А то я не так сделаю.

По поведению он казался малышом. Робким неуклюжим мальчиком тридцати восьми лет. А ещё дядя Бас походил на тонкую берёзку, которая от малейшего ветерка со взволнованным звоном прижималась к растущему рядом дубу. Тим смотрел на сероветровца, на его доверчивую смущённую улыбку, и в голову лезли глупые мысли о том, что однажды он и сам станет таким. Если так и не сумеет сотворить мир и останется жить с родителями.

Киф, парень лет двадцати пяти, торопливо наполнял тарелку. Он сидел как-то съёжившись, ни с кем не заговаривая; худой, неопрятный, с оттопыренными немытыми ушами.

Мама и отец о чём-то шептались с тётей Асманью. Сона сидела, низко опустив лохматую голову (как объяснил Вит, она в последнее время не позволяла себя расчёсывать) и заткнув уши ладонями.

— Солнце, ушки открой, — уговаривал её Вит. — Не пугайся, баба Дивна не ругается, у неё просто такой громкий голос.

— А где же наши знакомцы из Звёздных Терний? — спросил вдруг отец. — Они вообще прибудут?

— Теперь уж точно явятся, — сказала Асмань. Она наполнила тарелку последней. Но когда тётя отставила от себя миску, оказалось вдруг, что в посудине ещё много еды. Тим мог поклясться: мгновение назад угощений в миске было гораздо меньше.

Глянув на свою тарелку, Тим обнаружил на самом краю, рядом с орехом, печеньки в форме полумесяца и звезды. Ну, они уж точно появились только что…

— А вот и Звёздные Тернии прибыли, — сказал папа.

Тим услышал тихий стук. Напротив появилось четыре новых стула. Перед каждым из них на столе, который стал заметно длиннее, возникло по тарелке с горсткой печенья. А в следующий миг явились новые гости. Тим не видел, как они входили в кухню — эти четверо будто сразу очутились на стульях.

— Здра-авствуйте, — медленно произнёс один из гостей. Это был мужчина лет сорока в сиреневой накидке, расшитой золотистыми звёздами. Острым внимательным взглядом он прошёлся по всем собравшимся. Встретившись глазами с Тимом, задумчиво сощурился.

— Мы слышали, кто-то здесь нас упомянул, — хитро улыбнулась женщина в таком же одеянии, только лилового оттенка. Цвет её губ был под стать накидке; чёрные волосы, коротко стриженные с одной стороны головы, с другой доходили до подбородка и косой чёлкой прикрывали половину бледного лба. Гостья окинула стол цепким взором и продолжила: — Кажется, это были вы, Эд из Древесных Звонов. Я вас сразу и не узнала: давно не виделись, а время никого не щадит.

Пожалуй, Тима могли разозлить эти слова, ведь отец вовсе не выглядел стариком. Но Тим был слишком занят тем, что изумлённо глядел на детей из Звёздных Терний. Два совершенно одинаковых мальчика лет восьми: сиреневые балахоны, чёрные хохолки на макушках и блестящая тёмно-синяя кожа. Близнецы заметили, с каким удивлением смотрит на них древеснозвоновец, обнажили белоснежные зубы и принялись беззвучно смеяться.

— Мы уже засомневались, что вы явитесь, — призналась тётя Асмань. — А вы, оказывается, особого приглашения ждали.

— Да отчего бы не явиться. — Мужчина в накидке картинно всплеснул руками, а затем протянул ладонь к миске. Орех, светоцвет и темноцвет, рассыпчатый камешек, печёный пирожок взлетели в воздух и по очереди приземлились на тарелку гостя. Его жена и дети повторили этот жест, и миска опустела. — Дан был хороший мужик. Да и в мире его находиться приятно. Солнышко, ветерок, волны летают и плещутся… Кстати. — Он вдруг уставился на Тима. — Я вижу, здесь есть те, кто с нами ещё не знаком лично. Итак, меня зовут Митр, это моя супруга Лима и сыновья Ник и Нил. Не хочу показаться нескромным, но наши с Лимой творческие способности столь велики, что мы можем перемещаться сквозь вселенную за мгновения, легко и безо всяких проводников.

— А ещё мы способны, находясь дома, видеть и слышать, что происходит где-нибудь в Крылатых Волнах, — проворковала Лима и подмигнула тимовскому отцу.

— А ещё вы ведёте себя как подростки, которым лишь бы похвастаться недавно сотворённым миром, — мрачно и скрипуче сказал отец. — Я не спорю, вам есть чем гордиться,