Ожидание, гудки… сердце начинало сжиматься в комок, холодная дрожь постепенно овладевала телом.

– Алло, Гришка. Здравствуй, друг мой. Не занят? У тебя найдётся для меня свободная минутка? – быстро начал Колосов.

– Аа… Май бразе Ярик… Гуд дэй, мой милый друг, для тебя у меня всегда найдётся свободное время, – весело ответил Рощин и тут же добавил:

– Что случилось? А хотя, знаешь что, приезжай и всё расскажешь, по твоему голосу слышу, что дела плохи.

– Хорошо, выезжаю, – коротко ответил Колосов, нажимая кнопку отбоя.

Он даже не заметил, как быстро покинул здание полуразрушенной хрущёвки. По пути ему попался пьяный мужик, который, завидев Колосова, неожиданно нахмурил брови и, качаясь из стороны в сторону, нацелился идти прямо на него. Он всячески старался задеть Колосова своим плечом. Но тот уклонился от его выпада. Мужик с пеной на губах произнёс что-то невнятное. Колосов не стал вслушиваться и пошёл дальше.

– Нет, нет, нет! – твердил он себе под нос.

«Это всего лишь страшный сон, и всё, что мне нужно сделать, – это проснуться и открыть глаза», – думал Колосов, направляясь в сторону трамвайной остановки.

Но кошмар был реальностью, похоже, что теперь он никогда не прекратится.

Колосов сел в трамвай, включил свой старенький плеер и, прислонившись к окну, задремал под грустную музыку дождя.

Сквозь сон ему было слышно, как диспетчер произносит названия остановок, как громко сморкается кондуктор, как сигналят машины, как колёса машин будто мягким лезвием разрезают кашицу из мокрой грязи и снега.

Пока он был в пути, ему приснился очень странный сон. Длинный, непонятный, хотя дремал он всего лишь несколько минут.

Начинался он так…

Им с Рощиным было по семь лет. В тот день они оккупировали один из участков садоводства «Мирское», которое находилось в двух километрах от детдома. Время было уже позднее, около часа ночи, они сидели на ветвях яблони и собирали уже четвёртый мешок золотисто-жёлтого налива. Насытившись на день вперёд, ребята потихоньку готовились спускаться вниз.

– Ярик, у меня есть кое-что для тебя, – шмыгая носом, сказал Гришка.

– Что же?

Рощин достал из военной кожаной сумочки пачку сигарет с иностранным названием и изображённым на ней верблюдом.

– Закурим? – спросил он, улыбаясь.

– А ты что, знаешь, как? – неуверенно переспросил его Колосов.

– Да, естественно, меня Сипун, из старших, научил – весело ответил Рощин и тут же проинструктировал:

– Берёшь, поджигаешь, затягиваешься, глотаешь дым и становишься увереннее и взрослее. Мозг подаст сигнал всему организму, нервные клетки изменятся, и ты становишься уже другим человеком. Интересно ведь?

– Разве это не вредно, Гри?

– Вредно, не вредно. Фигня! Наша жизнь вреднее. Представь себе, что под этим лунным светом ты прямо как величайший Аль Капоне. Достаёшь сигарету, смотришь спокойно по сторонам, оцениваешь обстановку, закуриваешь. После бросаешь взгляд на луну и слегка отдёргиваешь уголок своей шляпы, как будто приветствуешь её, красавицу, плавающую в волнах сливового ликера. Только представь. Почувствуй, как это круто.

– Послушай, Гри, а кто такой Аль Капоне?

Колосов посмотрел на своего друга, который стоял широко раздвинув ноги и, прищурив глаза, поправлял крылья невидимой шляпы.

– Капоне – это такой гангстер, недавно по телевизору про него показывали фильм. Он был неуловимым. Кстати, как и у нас, его детство не сложилось. Он обитал в бедных кварталах Чикаго, где жили эмигранты из Италии. Позже, в годы Великой депрессии, он смог войти в мафию и подняться в ней так, что стал самым богатым и знаменитым человеком того времени.

– Ты курить-то будешь? – неожиданно добавил Рощин, выпуская изо рта колечко дыма.

Только Колосов начал затягиваться, как в сад вбежал сторож со своей овчаркой. Всё произошло так быстро, что Рощин, выронив из рук пачку сигарет, рванул в кусты.

– Шухер! Беги! – прокричал он.

Но Колосов не успел вовремя среагировать, и сторожевая овчарка одним прыжком сбила его с ног. Закрыв лицо, он начал кричать, чувствовалось, как онемела правая рука. Создавалось странное ощущение, будто сотня пиявок единовременно присосалась к руке. Собака изо всех сил крутила головой в разные стороны, словно пыталась вырвать его руку. Он закрыл глаза, слыша яростное рычание с горячим дыханием и ароматом свежей крови.

– Пошла вон, дура!!

Внезапно Колосов услышал глухой стук и визг, сопровождающийся новым рычанием.

– Вот тебе, шавка!!

Ещё удар, и рычание полностью сменилось визгом, который начал удаляться всё дальше и дальше от его ушей.

– Ярик, ты как?

Открыв глаза, Колосов увидел в темноте своего друга Рощина с лопатой в руке.

– Вставай, нам надо бежать, – прокричал он.

Но было поздно. За Рощиным выросла массивная фигура сторожа, который одной рукой выхватил у него лопату, а другой поднял его за шкирку так, что маленький Капоне повис в воздухе как тряпичная кукла. Это было последнее, что увидел Колосов. В глазах потемнело, и перед зрачками поплыли круги. Он пытался препятствовать этому, но мозг не поддавался. Колосов потерял сознание.

Он проснулся в кабинете терапевта детского дома. Рука была перебинтована и слегка ныла от боли.

Взгляд Колосова остановился на резиновой собачке, которая вместе с плюшевым слоном и другими игрушками стояла на полочке, рядом с лекарствами.

«Я всегда любил эту игрушку», – подумал он и тут же вспомнил всё: и прошлую ночь, и пачку сигарет с верблюдом, и Аль Капоне, и Гришку, и овчарку сторожа, которая, видимо, хорошенько покусала его правую руку. Эта резиновая собачка ему нравится больше, чем живая. Она всегда его успокаивала и в трудные минуты уколов, и тогда, когда он заболел полгода назад.

– Проснулся, воришка! – с такими словами в кабинет вошёл главврач Шнятко. Это был крупный мужчина, с маленькими рачьими глазками и неуклюжими ручищами, похожими на лопаты. Первое, что бросалось в глаза во всём его образе, – это торчащая из кармана пачка сигарет, точно такая же, как вчера была у Гришки. От него пахло табаком, а на носу от чрезмерного курения полопались капилляры. У него было мало волос на голове, остатки он пытался зачесывать набок, что вызывало ещё большее отвращение. Он не любил детей, многие его боялись, но Рощина и Колосова всегда смешили его пухлые щеки, которые тряслись как желе, когда он говорил.

– Готовься, хулиган, сейчас пойдешь к директору, – продолжал он.

Испуганный Колосов спросил:

– А Гришка где?

– Сейчас узнаешь. Вставай же, мелкий преступник, сейчас ты и Гришку увидишь, и директора, и воспитателя своего. Они все тебя уже ждут не дождутся. Вставай, вставай! – Он выговаривал слово за словом, немного запинаясь и краснея от напряжения.