Он показал нам маску настоящего индейского вождя, с благородным носом, похожим на орлиный клюв, широкими бровями и острым волевым подбородком. При ближайшем рассмотрении оказалось, что краска на лице почернела и в некоторых местах отваливалась, а перья свалялись и стали больше похожи на иглы дикобраза, но всё равно она внушала благоговейный трепет.

Анна захлопала в ладоши.

— Мы собирались играть «Охоту на Дракона», но думаю, наши постоянные зрители потерпят немного без своей любимой пьесы. Сыграем премьеру!

Через десять минут мы вышли из лавки пана Грошека, увешанные разноцветной одеждой как заправские цыгане. Анна звала Волшебника пойти с нами посмотреть на представление, но тот отказался, сказав, что ему надо следить за лавкой, а с Акселем он увидится и завтра.

На улице уже совсем стемнело, вдоль домов зажглись фонари, разрисовав мозаичатые тротуары кружками света. Веселье не утихло, напротив, безудержно расцвело яркими огнями и громкой задорной музыкой.

Я нес в руках две маски — волка и рыси, а одну — лося с миниатюрными рогами из крашеного дерева — повесил на шею, откинув назад так, что пустые глазницы смотрели за спину. Анна торжественно водрузила на голову головной убор индейца, а маску индейского вождя бережно завернула в платок и убрала в сумочку. На фоне всеобщего веселья и праздника мы смотрелись вполне органично.

— У вас уже есть пьеса на эти маски? — спросил я, вспомнив смешную сценку, которую разыграли для нас, приютских сирот, Аксель и Анна при помощи маски дракона и рыцарского шлема, больше напоминающего дырявое ведро.

— Не-а, — беззаботно ответила девушка. — Давай придумывать! Капитан нас не похвалит, если мы припрёмся к нему с новыми нарядами и без единой идеи.

— Я не умею, — честно ответил я. Хотя у меня лучше всего получалось пугать ребят страшными байками по ночам, я справедливо решил, что это не в счёт. Малышня, как-никак…

— Все умеют придумывать истории, — серьёзно ответила Анна. — Другое дело, что многие подсознательно боятся, что история, которой они дали жизнь, потом будет преследовать их во снах и наяву и просить написать продолжение.

— Мммм, — выразил я сомнение.

— Вот смотри. Этого индейца зовут… — она выжидающе смотрела на меня.

— Джо… — кисло предположил я. Посмотрел на маски в руках: — Зачем мы набрали этот зверинец? Можно было вырядиться в пиратов. Как будто пираты сбились с курса в океане и случайно открыли Америку!

— Да, действительно, — Анна потёрла лоб. — Видишь, у тебя получается! Но теперь уж поздно возвращаться. Вот что, у нас будет древний индейский ритуал, когда индейский шаман вызывал духов разных зверей и говорил с ними как с равными.

— Для чего? — заинтересовался я.

— Ну, чтобы договориться, кто за кем будет охотиться в следующем году.

— Это же глупо, — фыркнул я и посмотрел на маски у себя в руках. — Все друг за другом охотятся. Медведь за тигром, тигр за человеком… Это называется… э… пищевая цепочка.

— На тебя не угодишь, — надула губы Анна. — Ну, тогда сделаем наоборот. Звери и человек — короли саванны — собрались впервые за тысячу лет, чтобы посмотреть друг на друга не как на пищу или врага, а как… на себе равных. Чтобы понять, чем помимо размера клыков, когтей, острых стрел и тёплого меха они между собой различаются. Узнать, зачем они живут, растят потомство, и о чём мечтают.

— Это же скучно, — расстроился я. — Та сценка про глухого дракона хотя бы была смешной.

— Её придумала Мара, — не без гордости сказала Анна.

— И вообще, если они посмотрят друг на друга не как на добычу, им будет нечего есть и они умрут от голода.

— А разве не это случилось с индейцами? — засмеялась Анна.

— Я думал, их убили англичане и испанцы, — буркнул я.

Болтая таким образом, мы миновали фестивальную площадь, пройдя по самому её краешку, нырнули в знакомую арку и застали сидящих за столиками артистов, отдыхающих после представления. Пан Жернович зажёг перед своим заведением большой фонарь в виде старинной масляной лампы; свету от неё хватало практически на всю площадку, и только самые дальние уголки тонули в томной темноте, откуда слышался перестук копыт и фырканье лошадей. Сам он дымил сигаретой и лениво беседовал с Костей. Мышик, крутившийся рядом, с радостным лаем бросился ко мне.

— Долго же вас не было, — сказал Аксель. — Я уж хотел отправить на поиски Костю, да побоялся, что он тоже станет пленником чар пана Грошека.

— Шелест назвал его Волшебником, — с почти материнской гордостью сказала Анна.

Аксель уважительно посмотрел на меня.

— Зришь в корень, парень. Таких чародеев как он ещё поискать.

Аксель снял с нас реквизит, придирчиво осмотрел маски и, кажется, остался доволен. Когда Анна продемонстрировала ему маску индейца, он расхохотался.

— Вот только вождём я ещё не был. Мало вам пиратского капитана?.. Ну, теперь держитесь, мои бледнолицые заморские братья, вождь Половина Копыта имеет на вас зуб!

— Я обещала вернуть её завтра до обеда, — скоромно сказала Анна.

— Да? Во всяком случае, одна ночь у меня есть, — тоном заправского деспота заметил Аксель.

На площадке между фургонами тем временем наметилось какое-то оживление. Я увидел жонглирующую Марину. Пять разноцветных шариков слились в её руках в размытый круг, на губах играла улыбка. Марина тоже меня заметила, ухмыльнулась уголком рта.

— Ну-ка, Шелест. Хватай мячик. Только не зубами, как в прошлый раз.

Первый из брошенных Мариной мячиков со звучным шлепком влетел в ладонь. Я услышал одобрительный возглас Анны, ловко поймал второй мячик, потом третий, одновременно пытаясь отправить в полёт второй следом за первым… С упругим стуком мячи столкнулись и разлетелись в разные стороны. Крутившийся под моими ногами Мышик взвизгнул и пополз под фургон, метеля под собой хвостом.

Марина подбежала, сжимая в руках оставшиеся у неё два мячика.

— Неплохо для новичка. Никогда не тянись за мячом, упустишь все остальные. Они должны ложится сами в ладонь. Сразу не получится, но если не опускать руки и практиковаться… давай-ка, попробуй ещё. Научишься, будешь получать от этого настоящий кайф!..

Я с удивлением смотрел на неё. Ещё вчера девочка яростно убеждала Акселя не брать меня с собой. В автобусе нарочито игнорировала. А сейчас уже дёргает за рукав, предлагая повторить подвиг с мячами. Потом вспомнил ночной фургон с животными, когда я познакомился с Костей, тихий тёплый голос, которым эта девушка рассказывала про тигра. Пожалуй, она неплохая. Просто с головой в любимом деле, и не любит, когда под рукой мешается кто-то мелкий, вроде меня. Но когда кто-то разделяет её любимое ремесло, искренне готова помочь.