— А Марина? Почему она осталась?

Аксель пожал плечами.

— Не знаю, я не спрашивал. Мара сбежала от нерадивых родителей и нашла нас. С тех пор мы вместе. Кстати, вчера ночью… она пыталась избавить тебя от нудного и затратного для нас путешествия обратно в приют. Мы не можем таскать человека за собой, если ему с нами не нравится. Это портит всю удачу. И уж тем более не можем бросить мальчишку на улице. Поэтому не сердись на неё, пожалуйста.

— Не сержусь. А почему вы меня тогда взяли с собой? Если были уверены, что я от вас уйду? Любой взрослый бы надавал подзатыльников и отвёл бы обратно в приют.

— Я не был уверен, — строго сказал Аксель. — Я опасался. Но ты мне сразу понравился. В тебе есть жажда приключений. Ты понравился Анне — её вообще можно использовать как компас для поиска хороших людей. Нашла же она как-то нас. И прекращай мне тут выкать, мы в одной повозке едем.

— Мы сейчас никуда не едем.

— Это такое выражение. — Аксель улыбнулся и хлопнул меня по плечу.

— Вы мне тоже понравились, — твёрдо сказал я. — И я хотел бы с вами остаться. Только у меня есть вопрос.

— Валяй, хоть десять, — Аксель с удовольствием нюхал крепкий чёрный кофе в маленькой чашке. Он выглядел человеком, у которого с плеч свалилась гора.

— Мне тут Костя насказывал… ну, про артиста и зрителя, между которыми устанавливается связь. А я так смогу? Как вы?

— Никто этого не знает, — серьёзно сказал Аксель. — Если дорога с нами — действительно твоя дорога, наверное, сможешь.

Он одним махом осушил чашку, вскочил и хлопнул в ладоши.

— На сегодня наш трудовой день закончен. Время отсыпаться.

Мы с Костей в один голос запротестовали.

— Я хотел показать пацану город, — сказал Костя. — Настоящий Краков, а не эту блестящую обёртку. Прогуляю его по крышам и чердакам… Такой можно увидеть только ночью, сам знаешь.

— А ты хочешь? — Спросил меня Аксель.

— Хочу! — подтвердил я, вспомнив картину с видом на город с высоты птичьего полёта.

Аксель покачал головой.

— Завтра утром вместо тебя будет трупик. Разлагающийся трупик, даже питон Джагита побрезгует. А нам ещё работать…

Он поморщился, глядя на мою кислую рожу. Махнул рукой.

— Ладно, развлекайтесь. Этот город — не то место, о котором нужно составлять впечатление по туристическим местам и двум кафе, пусть даже по-настоящему хорошим. Особенно если ты в компании такого отчаянного гуляки как Костя. Утром отправлю будить вас Маришку. А я пошёл спать.

— Смотри! Да не туда. В небе, — Костя взял меня за плечи и развернул в нужную сторону. — Смотри наверх!

— Фейерверк? — загорелся я.

Где-то над головой родилось сияние, разгоняя тени по складкам черепиц и в старые печные трубы. Небо перечеркнула яркая полоса, разделив его надвое. Ещё какое-то время хвост был виден, но потом растворился в ночной дымке. Я ожидал грохот или ещё какой-то звук, но ночь по-прежнему томилась тишиной, лишь слегка разгоняемой сумбуром внизу, там, где догорал праздник.

— Нет. Это звезда упала.

Если внизу всё выглядело правильно (вот он, Дом, два этажа под красной панамой крыши, дверь где положено, в окошках белые занавески или вазы с цветами, а то и детская мордашка или неспешно дымящий трубкой пан; а вот тут — его сосед, тоже Дом, может быть, немного другой, но оттого не менее правильный), то наверху свил себе гнёздышко хаос. Нагромождения крыш разной степени покатости, нагромождения труб и неровные ряды антенн, на которых устраивались отдыхать птицы. Звучали крыши тоже по-разному, какие-то гулко, как пустые кастрюли, другие хрустели под ногами, как румяные вафли только что из печи. Мы путешествовали в этом мире, словно Полли по неизведанной стране, куда занесло их вместе с Тотошкой ураганом. Костя крался впереди, принюхиваясь, словно ищейка, иногда останавливаясь, чтобы помочь мне перебраться через промежуток между крышами или рассказать что-то интересное.

А сейчас мы заворожено пялились в небо.

— Не успел загадать желание, — расстроился я.

— Не страшно, — глаза Кости горели. — Мы её сейчас отыщем!

— Отыщем?

— Конечно. Упала где-то в старом городе. Пошли.

— А мы успеем?

Костя хитро улыбнулся.

— А кто её кроме нас видел?

— Никто?

— Может, кто-то и видел. Но они наверняка порасторопнее нас. Загадали желание и успокоились. Верно?

— Да, — сказал я, улыбаясь.

Крыши ворчали под подошвами ботинок. Мы шагали с одной на другую, роняя в промежутки между ними взгляды. Крупная черепичная пыль тревожно шевелилась, сбегала из-под ног и ручейками низвергалась вниз. Спустились на чей-то чердак, спугнув сонных голубей. Опять крыша. Я нашёл застрявший в спицах антенны бумажный самолётик. Освободил его и смотрел, как он, скользя воздушными потоками, улетает прочь.

— Шелест! — Костя уже призывно махал мне со следующей крыши. — Кажется, нашёл!

Очередной чердак. Единственное окошко распахнуто настежь, через него с осени внутрь налетело намело сухих листьев. Я юркнул туда без труда, а Косте пришлось покряхтеть, запихивая своё туловище. Чёрными громадами толпилась вокруг пыльная мебель, листва заворочалась при нашем приближении. Над головой отверстие в крыше размером с кулак, с ровными оплавленными краями, глазок, через который с любопытством заглядывала конопатая луна.

Костя опустился на колени, огонёк зажигалки обозначил чёрное горелое пятно на полу. Воздух вокруг был колкий, трескучий и пах озоном. Как после большой грозы.

— Вот и наша звезда, — торжественно сказал Костя, и показал мне на жёлтый кругляшек.

Я потянулся к нему, и тут же отдёрнул руку.

— Монета… Ой! Горячая!

Костя расхохотался, глядя, как я дую на пальцы. Наверное, завтра средний палец вздуется волдырём, будет болеть и чесаться.

— Конечно, горячая. Всё-таки с неба свалилась. Раз уж она тебя отметила, возьми себе. Только не показывай Аксу. Он любит отнимать у детей деньги.

— Но это же не всамделишный кусочек метеорита? — сказал я, разглядывая монету с безопасного расстояния. Обычные десять грошей, рисунок чуть сплавился от жара, но всё ещё был различим. Поверх медного кругляшка, сращивая чеканный ноль с чеканной единицей, красовалось круглое отверстие.

— Конечно же, нет, — улыбнулся Костя и, запрокинув голову, посмотрел в небо через выжженное на крыше отверстие.

— Просто валялась монетка… Похоже, это свалилась звезда Бета созвездия Лиры. Вот так и меняются знакомые созвездия.