– Думаю, смогу, – сказал он. – Пошли.

Они вышли в другую дверь; служащий аэропорта, заметивший их,когда они вылезали из такси, на сей раз был занят разгрузкой чемоданов изгрузовика. Он не видел, как они вышути.

– В какую сторону, папочка? – спросила Чарли. Он посмотрел вобе стороны и увидел Нортуэй, огибающую здание вокзала ниже и справа. Но какпопасть туда – вот вопрос. Повсюду тянулись дороги – сверху, снизу, знакиПРАВЫЙ ПОВОРОТ ЗАПРЕЩЕН, ОСТАНОВКА ПО СИГНАЛУ, ДЕРЖИТЕСЬ ЛЕВЕЕ, ПАРКОВКАЗАПРЕЩЕНА В ЛЮБОЕ ВРЕМЯ. Огни светофоров, словно встревоженные призраки, мигалив предутренней темноте.

– Думаю, сюда, – сказал он. Они прошли вдоль вокзала повспомогательной дорожке со знаками ТОЛЬКО ПОГРУЗКА И РАЗГРУЗКА. Тротуаркончился в конце вокзала. Мимо них равнодушно промчался большой серебристый«мерседес», отраженный блеск ртутных светильников на его поверхности заставилЭнди вздрогнуть.

Чарли вопросительно посмотрела на него. Энди кивнул:

– Идем дальше, в сторону. Тебе не холодно?

– Нет, папочка.

– Слава богу, ночь теплая. Твоя мама... Он не мог говорить.

И они ушли в темноту – крупный широкоплечий мужчина ималенька девочка в красных брючках и зеленой блузке, державшая его за руку,словно поводырь.

***

Зеленая машина появилась минут пятнадцать спустя иостановилась рядом с желтой кромкой тротуара. Из нее вышли двое – те самые, чтопреследовали Энди и Чарли до такси в Манхэттене. Водитель остался за рулем.Подошел охранник аэропорта.

– Здесь стоять нельзя, сэр, – сказал он. – Если вы проедетету...

– Мне можно, – ответил водитель. Он показал охранникуудостоверение. Тот взглянул на него, посмотрел на водителя, затем нафотокарточку в удостоверении.

– А, – сказал он. – Извините, сэр. Нам что-то нужно знать всвязи с этим?

– Ничего, что касалось бы охраны аэропорта, – сказалводитель, – но вы можете помочь. Видели сегодня кого-нибудь из этих двоих? – Онпротянул охраннику фотографию Энди, а затем расплывчатую фотографию Чарли. Нафото волосы заплетены в косички. Тогда была жива ее мать. – Теперь девочка нагод старше, – объяснил водитель. – Волосы у нее короче. Примерно до плеч.

Охранник вглядывался, вертя фотографии в руках.

– Знаете, кажется, я видел эту девочку, – сказал он. – Онасветловолосая? По фото трудно сказать...

– Верно, светловолосая.

– Мужчина – ее отец?

– Не спрашивайте, и я не буду вам врать. Аэропортовскийохранник испытывал прилив неприязни к этому нахальному молодцу за рулемнепримечательной зеленой машины.

Ему случалось иметь дело с ФБР, ЦРУ и учреждением, котороеназывали Конторой. Агенты походили друг на друга: откровенно наглые, сначальственными манерами. Они смотрели на человека в синей форме как наигрушечного полицейского. Однако, когда пять лет назад тут угнали самолет,именно «игрушечные» полицейские захватили типа, увешанного гранатами, и оннаходился под охраной «настоящих» полицейских, когда покончил с собой, вскрывногтями сонную артерию. Вот так-то, ребята.

– Послушайте... сэр. Я спросил, не отец ли он ей, ищапортретного сходства. Эти снимки не дают повода думать так.

– Они, кажется, немного похожи. Различаются цветом волос.Это я вижу и без тебя, кретин, подумал аэропортовский охранник.

– Я видел их, – сказал он водителю зеленой машины. – Он –крупный мужчина, больше, чем на снимке, вроде больной или что-то подобное.

– Правда? – удовлетворенно сказал водитель.

– Вообще у нас сегодня ночка. Какой-то болван ухитрилсяподжечь собственные ботинки. Водитель так и подскочил за рулем:

– Что ты сказал?

Аэропортовский охранник кивнул, довольный, что выражениескуки на лице водителя как рукой сняло. Он не был бы так доволен, скажи емуводитель, что он сию минуту сам напросился на допрос в манхэттенском отделенииКонторы. А Эдди Делгардо, вероятно, вышиб бы из него все потроха, потому чтовместо посещения баров для одиноких (а также массажных заведений ипорнографических магазинчиков на Таймс-сквер) во врем яблочных дней своегоотпуска ему предстояло провести эти дни одурманенным лекарствами, в состоянииполной отключки, рассказывая снова и снова, что случилось до и сразу послетого, как загорелись его ботинки.

***

Другие двое из зеленого автомобиля разговаривали сослужащими аэропорта. Один из них нашел служащего, видевшего, как Энди и Чарливылезали из такси и входили в здание вокзала.

– Они. Я еще подумал, стыдно пьяному мужику таскать с собоймаленькую девочку так поздно.

– Может, они сели в самолет? – предположил один из двухмужчин.

– Может, и сели, – согласился служащий. – И что думает матьребенка? Знает ли она, что происходит?

– Сомневаюсь, – сказал мужчина в темно-синем шерстяномкостюме. Он говорил убежденно. – Вы не видели, как они ушли?

– Нет, сэр. Насколько я понимаю, они еще где-то тут... если,конечно, не был объявлен их рейс.

***

Двое быстро обежали главный вестибюль, затем прошли сквозьвыход на посадку, держа в руках удостоверения, так, чтобы охранники могли ихвидеть. И встретились у стойки «Юнайтед эйрлайнз».

– Пусто, – сказал первый.

– Думаешь, сели в самолет? – спросил второй в добротномтемно-синем шерстяном костюме.

– Не думаю, что у сукина сына больше пятидесяти долларов задушой... а может, и того меньше.

– Проверим?

– Да. Но быстро.

«Юнайтед эйрлайнз». «Аллегени». «Америкэн». «Брэнифф».Местные авиалинии. Никто не видел, как широкоплечий мужчина, выглядевшийбольным, покупают билеты. Правда, грузчик «Олбани эйрлайнз» вроде виделмаленькую девочку в красных брюках и зеленой кофточке. Симпатичные светлыеволосы до плеч.

Двое встретились в креслах перед телевизорами, где ещенедавно сидели Энди и Чарли.

– Что ты думаешь? – спросил первый. Агент в шерстяномкостюме был явно встревожен.

– Нам следует перекрыть весь район, – сказал он. – Думаю,они идут пешком.

Почти бегом двое направились к зеленой автомашине.

***

Энди и Чарли шли в темноте вдоль плавного изгибавспомогательной дорожки аэропорта. Иногда мимо проскакивала автомашина. Былпочти час ночи. В миле позади них те двое вновь присоединились к третьемупартнеру в зеленой машине. Энди и Чарли брели параллельно Нортуэй, котораянаходилась внизу справа, освещенная сиянием бестеневых ртутных ламп. Можноспуститьс с насыпи и попытаться остановить машину на обочине, но если там появитсполицейский, это лишит их даже самой малой надежды на спасение. Энди спрашивалсебя, сколько еще нужно идти, прежде чем они подойдут к спуску. Каждый его шагболезненно отзывался в голове.