— Н-нет. — Я внимательно прочитала еще раз. — Кроме пенки для укладки волос — ничего не было.

— Ядовитой?.. — с надеждой спросила змеелюдка.

— Обычной, — пожала я плечами.

— Дура, — согласилась с подругой Шушу.

— Слушайте дальше, — сменила я тему. — «…Протерла для придания дополнительного блеска замшевой тряпочкой кольцо, так сексуально и зазывно поблескивающее в пупке и ненавязчиво привлекающее внимание к впалому загорелому животу…»

Девушки хлопали на меня ресницами вдвоем — видимо, соображали, зачем нужно туда что-то вставлять.

Я пробормотала под нос:

— Ух ты! Только почему у меня это ассоциируется с гранатой с выдернутой чекой?

— А что такое… — начала Эсме.

— ПОМОГИТЕ-Е-Е! — донеслось снаружи.

— Это мне показалось? — поинтересовалась Шушу, навострив уши… ну или что там у нее вместо них.

— Нет вроде, — засомневалась я. — Зовут на помощь.

— Кто-нибудь! Помогите!!! — послышался новый отчаянный крик.

— Это из сада или из коридора?.. — уточнила я, спрыгивая с кровати.

— Оттуда! — Шушу показала пальцем на наружную дверь.

— По-мо-ги-те! — Уже как-то полузадушенно.

— Бежим! — Я бросилась к выходу. Но с моей скоростью безнадежно опоздала. Мимо меня вихрем вымелись две представительницы других рас. Я понадеялась на лучшее и пошлепала за ними.

— Это что за диво такое? — послышалось, когда я достигла поворота. За ним скрывалась маленькая ниша. А вот в нише происходило самое интересное.

Во-первых, к пустующему крюку для люстры-бра на стене за руки была привязана молоденькая пепельноволосая эльфийка, практически полуодетая.

Во-вторых, обмотанный поперек туловища хвостом Шушу, рядом бесновался мужик в полосатом бурнусе и кремово-белой вуали. Кстати, мужик был далеко не маленький и отнюдь не хилый: ростом под хороший метр восемьдесят восемь или выше, с широкими плечами и холеными пальцами, усеянными дорогими золотыми перстнями с камнями-булыжниками в оправе из мелких бриллиантов.

В-третьих, кроме нашей троицы, на шум никто не притащился, и разбираться нам предстояло именно этим составом.

— Что случилось? — пропыхтела я.

Мужчина прекратил щупать хвост змееелюдки и выпрямился, оглядел нас с головы до ног и высокомерно спросил:

— Кто вы такие и по какому праву сюда заявились?

— Так стреляли… — фыркнула я. — Вернее — орали.

— Вам показалось, — снисходительным тоном сообщили нам. — Уходите.

— Мы, безусловно, сделаем вид, что нас тут не стояло, — заверила его я, улыбаясь во все шестьдесят четыре зуба. — Если девушка нас заверит, что она просто захотела немного экзотики. — Я скоро это слово выплевывать начну!

— Она немедленно подтвердит, — выдавил с глухой угрозой мужчина и начал поворачиваться в сторону пленницы и приподнимать вуаль.

Та зажмурилась и заорала:

— Не подтвержу! Это против правил! У вас нет права доступа!

Меня согнуло в пароксизме смеха. Пока я загибалась, Эсме взяла инициативу на себя.

— Многоуважаемый, нехорошо обманывать наивных юных девушек! Насколько мы понимаем, барышня отказывается иметь с вами любые отношения! — Орчанка повернулась к эльфийке и спросила: — Я права?

— Да! — пискнула та, не открывая глаз.

— Неблагодарная! — пророкотал мужик и снова принялся выкручиваться из тесных объятий змеиного хвоста.

— Прыткий, — уважительно поведала нам Шушу, с ехидным интересом наблюдая за бесплодными попытками хулигана. Сложила губки бантиком и спросила, кокетливо изгибая шею: — Как думаете, я могу с него на законном основании стребовать денег на полировку чешуи? — Огорченно пожаловалась: — А то он мне своими лапками весь хвост поцарапал…

— Да как вы смеете! — жестоко обиделся чадрушник. — Сейчас я вас всех…

— Шушу, как ты думаешь, его на нас всех хватит? — скептически процедила орчанка. — Или — так, преувеличивает сгоряча?..

— Да как вы… — У мужика конкретно снесло «башню», и он попытался воздействовать на нас силой разума. То есть — сорвал вуаль и вперился в лицо Шушу неестественно яркими изумрудно-зелеными глазищами.

Тонкокостная физиономия с узенькими темными усиками над верхней губой почему-то создавала впечатление южной изнеженности и некоторой испорченности владельца. Мужчина так напрягался, вонзая свой орлиный и надменный взор в змеелюдку, что на висках обильно выступила испарина. Лицо начало потихоньку синеть — не то от приложенных усилий, не от смертоносного змеиного зажима…

Змеелюдка, в свою очередь, поглазела на него своими вертикальными зрачками, потом отвела взгляд и громко заявила нам:

— Симпатичный, конечно, но ничего особенного!

— Шушу, — удивленно начала я, — а ты не под гипнозом?

— Я с мужиком в хвосте! — фыркнула подруга. — Какой гипноз! Может, он у него и есть, но где-то глубоко внутри и пока наружу не выдавливается! Может, немножко постараться и сжать посильней?

— Нет в тебе почтения к высшей расе, — ласково попеняла ей Эсме, развязывая эльфийку.

— Да где ж его взять? — вытаращилась змеелюдка. Потом еще раз взглянула на обалдевшего мужика и пояснила: — Я ж с Гадючьих топей, до нас культура не дошла, где-то по дороге скопытилась.

— Это не культура, — подала голос пепельноволосая эльфийка, — а воспитание!

— Да ты что?!! — изумилась Шушу. — Как я глубоко заблуждалась. И научить меня некому…

— Сейчас научу, — самоуверенно пообещала эльфийка. — Мой папа — церемониймейстер при дворе Владыки светлых эльфов. Только вуаль на поганца наденьте, пожалуйста.

— Пожалуйста! Он у меня щас по самые брови замотается, — заверила ее змеелюдка и покрепче сжата кольца хвоста. — Слышь, зеленоглазенький, личико занавесь, пока весь наружу не вышел!

Змеелюдка чуть ослабила хватку. Мужчина с посиневшей ряхой не стал испытывать судьбу и закрыл лицо. После этого Шушу его отпустила, и мы отошли в сторону.

— Учи, — вздохнула змеелюдка. — Я вся внимание.

Эльфийка выдвинулась на передний план и мелодичным голоском пропела:

— Если вы будете не против, то я бы хотела попенять вам на недопустимость ваших поступков и сделать некоторое внушение. — И девушка с ноги очень метко показала, какое «внушение» она имела в виду. Последовал удар по неосторожно открытому кое-чьему «достоинству».

— О-о-у! — взвыл несчастный, сгибаясь. — Ты мне всю честь отбила!

— А нечего ее хранить в легкодоступных местах! — парировала Эсме. Развернулась. — Пойдемте, девочки!

— Вот это я понимаю — воспитание! — восхитилась Шушу. — Я бы еще немного поучилась… на живых примерах…