я сказал, увы, мы его потеряли чуть больше года назад, но жив внук, он живет в Милане. Господин немного расстроился. А когда я добавил, что живы вы, синьора, тогда он очень обрадовался и спросил, где вы живете, потому что он хочет вас навестить.

– Александр! – вскрикнула госпожа Емц. – Да кто же раздает адреса незнакомцам!

«Вот как он меня нашел», – подумала Мария.

– Тебе нужен кто-то рядом! – деятельная Рамона была полна идей. – Может, ты сдашь комнату какой-то студентке? Или сдавай туристам. Видишь, сколько их стало приезжать в наш город? Моя невестка, а она, как ты знаешь, работает в экскурсионном бюро, говорит, что это очень выгодное дело, и тебе будет не скучно, и будет немного лишних денег.

Мария попробовала возразить, что денег при ее образе жизни ей и так хватает: она получала пенсию за своего Стефано и свою, учительскую, поэтому всегда отказывалась от тех денег, что ей предлагал Паулито, но Рамона уже ее не слушала. Идеи бурлили в ней и требовали выхода. И она будет сдавать комнату, а постояльцев ей будет присылать ее невестка. Марии пришлось пообещать, что она обязательно подумает над этой идеей.

Но через пару дней Рамона просто поставила ее перед фактом, когда привела чуть ли не за руку молодую пару с двумя рюкзаками и в ботинках для похода в горы. Эти милые дети, трогательно держась за руки, что-то лопотали на смеси английского и еще какого-то непонятного рокочущего языка, а Рамона уже тащила их в дом и командовала Марии:

– Поселишь их в комнате свекрови, в гостинице что-то напутали, и их номер освободится только завтра, – и, понизив голос, добавила. – Моя невестка сказала им хорошую цену. Дай им полотенца, покажи, где душ, кормить их не надо, разве что кофе.

Дети представились какими-то непонятными и незапоминающимися именами. Мария засуетилась. Нет, у нее всегда был идеальный порядок. Даже после смерти свекрови она все убирала ее комнату, стелила свежее белье и застилала кровать, а как же. А вдруг кто-то зайдет или приедет Паулито и Ани внезапно, они вообще-то так не делали, но все может быть. Ани любила спать в этой комнате, а детей они клали в прежней комнате Паулито. Она достала свежие полотенца, показала, где душ и туалет, и бросилась на кухню. Ну что такое говорит Рамона, как это не надо кормить, такие худые, девушка вообще бледная, ни кровинки в лице. Ой. А будут ли они есть итальянскую еду? Надо приготовить спагетти, сейчас все едят спагетти, если верить фильмам, спагетти и пиццу, но пиццу она не успеет, а спагетти вполне. Мария не услышала, как в кухню вошла ее постоялица с мокрыми после душа волосами и в другой одежде. Спросила медленно, тщательно подбирая английские слова, может, Марии нужна помощь. «Ну что ты, деточка, присядь, я сама все сделаю». Девушка села за стол. Мария не накрывала себе в гостиной, завтракала и обедала на кухне, тут же она и просматривала в тысячный раз за чашкой кофе книжечку свекра сегодня утром. Книжечка так и осталась лежать на столе. Девушка взяла ее без спроса, раскрыла и принялась читать оттуда вслух на своем рокочущем языке. Мария обмерла:

– Ты понимаешь, что там написано?

– Конечно, эта книга на русском языке, только не современном, а таком, который был лет сто назад.

На кухню зашел ее спутник, она показала ему книжку, он тоже полистал, переговорив между собой на своем языке, юноша сказал Марии по-английски:

– Тут в книге есть записи карандашом, тоже по-русски. Прочитать вам?

Мария видела уже эти записи, но, конечно, их смысла не понимала.

То, что было написано в книге, как это смог разобрать юноша с непонятным именем: «Г-р Шульц, город Берлин, улица неразборчиво, дом 151».

И на другой странице: «Алексей Петрович Иваницкий, ум. 30/05/1945, Лиенц».

Марии ничего не говорили ни имена, ни адрес, ни даты.

Глава третья. 1918 год

Алексей вернулся в город в ноябре восемнадцатого. Бросился на квартиру, но там было пусто, дверь нараспашку, вещей нет. Что воры не смогли унести – разломано, разбито, загажено. Побежал по соседям. Никого из прежних не было, живут какие-то люди, или же стоят такие же пустые оскверненные квартиры. Куда идти, кого спрашивать? Идти к властям нельзя и опасно. Есть какая-то милиция, но где гарантия, что эта же милиция его не арестует. Конечно, первым делом он открыл их с женой тайник – все на месте. Значит, убегали второпях. Или арестовали? Наверняка арестовали, потому что, как бы быстро ни убегали, первым делом жена бы забрала все из тайника. Но коробка лежала нетронутой, и в коробке тоже все было на месте. Алексей бездумно бродил по квартире. Увидел валяющуюся на полу книжку-малютку, которую Александра подарила ему когда-то к Рождеству, поднял, пролистнув пару страниц и заплакал. Больше оставаться в городе не имело смысла. Где искать, как, если сам на нелегальном положении, Алексей не знал. Положил в карман книгу, в другой вынутую из тайника коробку и решил, что надо уезжать и побыстрее.

Выйдя из парадного, чуть не столкнулся с патрулем. Этого еще не хватало! Из документов при нем только справка из госпиталя на имя Георгия Лемехова, подъесаула второго конного полка, выданная больше года назад. С такими документами только с патрулем и объясняйся. Из ценностей было у него с собой два золотых червонца – все, что осталось из наследства, оставленного ему денщиком, Федором, которого он тащил на себе несколько верст с поля боя. Но все оказалось зря, и Федор помер от ран в госпитале, успел, правда, и собороваться, и исповедаться и даже отдать ему, Алексею, «эх, пропадете вы без меня, ваше благородие», все припрятанные ценности. Алексей не хотел даже думать, откуда они у Федора.

Теперь надо было эти оставшиеся червонцы употребить с умом и уехать к черту в тот же Крым. Слышал Алексей, что там формируются силы, чтобы избавить Россию от этой красной чумы. Так что решено, в Крым!

Но в Крым Алексей не доехал. На поезд напали то ли махновцы, то ли петлюровцы, то ли просто местная шантрапа. Подорвали рельсы. Поезд остановился, бандиты бросились по вагонам грабить граждан пассажиров. У Алексея, как он думал, грабить было нечего, но грязный мужик в мохнатой шапке, подпоясанный крест-накрест ремнями, решил по-другому, велел выворачивать карманы и, увидев жестяную коробку, стал рвать ее к себе. Алексей вырвал ее из чужих лап и врезал мужику ее ребром со