– Я думаю, у отца были какие-то сбережения. Мать работала, хотя тогда это было не принято. Была медицинской сестрой в кабинете местного дантиста. Ей часто пеняли соседки, почему отец не работает и не служит, а она вынуждена, как незамужняя, зарабатывать на кусок хлеба. Мать всем им отвечала, что отец уже отслужил свое. Но мы никогда не жили бедно, мать всегда покупала мясо, вкусно готовила, были деньги мне и на учебники, и на одежду. А на такое одного жалования медицинской сестры было явно недостаточно. Когда я поехал учиться, отец дал мне с собой приличную по тем временам сумму и сказал, что достаточно доверяет мне и знает, что я не спущу ее, а смогу устроить свою жизнь в большом городе. Не будь у него денег, откуда бы он ее взял? Нет, мой отец был хорошим человеком, немного уставшим от жизни, но хорошим. Он очень нежно относился к матери, любил ее по-своему, никогда не бил меня, ругал – да, бывало, но не бил, как били моих приятелей их отцы.

Мария слушала Стефано очень внимательно, думала, а как бы к ней отнесся ее свекор. И вот было бы здорово, если бы он увидел Паулито, ее любимого мальчика, самого умного и красивого во всем Мирано.

Когда был жив Стефано, Паулито приезжал несколько раз в год, привозил Ани и детей, у него их уже трое: два мальчика и малютка, которую Паулито назвал в честь нее, Марии. Сейчас, когда Мария осталась одна и сын начал разговоры, что было бы хорошо, если бы она переехала поближе к ним, в Милан. Он начал присматривать уже варианты покупки небольшой квартиры с одной спальней по соседству с ними, но Мария как-то приросла к этому дому, когда-то тесному, когда рос Паулито, и все они помещались в нем с трудом, потому что ребенку была нужна комната, у свекрови была своя, большая, еще их со свекром, а еще нужна была гостиная, и им со Стефано оставалась маленькая угловая с окошком, смотрящим на глухую соседскую стену, из-за чего у них в спальне всегда царил полумрак, но теперь она осталась одна во всех этих комнатах, но был ее маленький сад, были подруги, такие же пенсионерки-учительницы, они вместе ходили в кино, по субботам в кафе, по воскресеньям на мессу, все знали ее в Мирано, она, бывшая учительница английского языка в местной школе, сеньора Лемье, – уважаемая женщина, вдова сеньора Лемье, чиновника и хорошего человека. А кто она будет в Милане? Нет, пускай Паулито приезжает с детьми и Ани к ней, она посидит с внуками, а молодые съездят в горы, отдохнут. Мария хотела дожить свою жизнь тут, возле холодных, таких чужих когда-то Альп, ходить на могилу к ее Стефано в любой момент, когда захочется поговорить с ним. Вот и сегодня ей захотелось его проведать.

Надев шляпу с полями, потому что солнце в горах безжалостно, она зашла в цветочную лавку и купила три букета: Стефано, свекрови и свекру. Стефано был похоронен на новой части кладбища. Тут не так, как в ее Италии, – никаких семейных склепов, ее тирольские соседи предпочитали быть близко к земле и после смерти. А свекры были похоронены на старой части, потому что свекор умер уже давно, а свекровь, как оказалось, держала и оплачивала место рядом с ним все эти годы. После ее похорон Мария узнала, что та предусмотрительно оплатила на 50 лет вперед оба места. Посидев со своим Стефано, Мария подняла с земли букет для его родителей и пошла к ним. На старой части было обычно пустынно – умерли уже и те, кто должен был проведывать местных обитателей, но издалека Мария увидела мужчину, стоящего у одной из могил. Подойдя поближе, Мария поняла, что стоит он у могилы ее свекра.

– Простите, – обратилась она к нему.

Мужчина обернулся. Он был лет сорока, высокого роста, белокурый, с немного вьющимися жесткими волосами, зачесанными назад, серые, даже стальные глаза его смотрели внимательно на Марию.

– Это могила моего свекра, – продолжила она.

Мужчина ничего не говорил, все так же внимательно глядя на Марию. «Может, он не понимает итальянского», – догадалась она и повторила сказанное на английском.

Тогда мужчина ответил ей, что он турист и просто изучает местное кладбище, тут же извинился и ушел. Мария смотрела ему вслед, а потом опустила глаза на памятник. В вазе стояли свежие, только что поставленные цветы.

– Ситуация очень странная, Рамона, очень, – рассказывала она по телефону час спустя своей подруге. Та охала в ответ и выдвигала разные гипотезы произошедшего. Но все эти гипотезы казались Марии несостоятельными, потому что уведенный на кладбище иностранец никак не мог быть ни внебрачным сыном свекра Марии, он-то по возрасту был, как ее Паулито, ни шпионом и тайным агентом, потому что зря дети подключили Рамоне кабельное, она сошла с ума от сериалов. Хотелось посоветоваться с кем-то еще, но Паулито она не звонила по пустякам, а Стефано умер, и даже расскажи она ему, ответа она не получит.

Пообедав супом, это свекровь ее приучила, в доме у них всегда был суп, и Стефано был приучен к такой еде с детства, Мария взяла сумку и пошла к мяснику за антрекотом. Надо было еще заказать хорошее прошутто, чтобы отправить его потом Паулито, тот сердится, говорит, что в Милане прошутто не хуже, но разве можно сравнить какое-то безликое прошутто из супермаркета с прошутто Джузеппе из мясной лавки. Выходя из дверей, она буквально налетела на туриста с кладбища. От неожиданности Мария отпрянула, за что-то зацепилась, нога ее подвернулась, и она поняла, что падает. В голове у нее вихрем пронеслись тысячи разных мыслей, в том числе об антрекоте.

Очнулась Мария в больнице. Рядом стояла юная девочка в белом брючном костюме медработника, потому что уже никто не носит белых халатов медсестер, это сексизм, как говорит Рамона, и поправляла капельницу. Мария открыла глаза, девочка это увидела и тут же исчезла. Но пару секунд спустя появилась, и не одна, а с высоким черным как смоль мужчиной, одетым как врач.

– Как вы себя чувствуете, сеньора Лемье? – спросил черный доктор. – Вы нас напугали, но теперь уже все в порядке. Вам придется побыть у нас еще немного, пока мы получим результаты ваших анализов и исследований, но я думаю, что все будет хорошо.

Черный доктор исчез, и вместо него появилась растрепанная и заплаканная Рамона, Анна и Альбина,