Я вывожу машину со стоянки. Чувствуя на себе мрачный взглядМайлза, огрызаюсь:

— Что?

— Ничего.

Он выгибает бровь и отворачивается к окну. Я-то знаю, что ондумает, но молчу, сосредоточившись на дороге. И, конечно, Майлз поворачиваетсяко мне.

— Слушай, пообещай, что не будешь злиться.

Я со вздохом прикрываю глаза. Ну, поехали.

— Просто… я тебя не понимаю! Ведешь себя совершеннонеобъяснимо.

Я делаю глубокий вдох и стараюсь не реагировать. Главнымобразом потому, что дальше будет хуже.

— Во-первых, ты же потрясающе красивая, просто хотьумри — то есть, я думаю, ты можешь такой быть. Но под этими твоими уродскимибалахонами ничего не разберешь. Ты меня, конечно, прости, Эвер, но все твоинаряды совершенно чудовищны, вроде как нищенские лохмотья, и не надо делатьвид, что это не так. И еще я должен тебе сообщить печальную новость: когда тыизо всех сил шарахаешься от абсолютно неотразимого парня, который явно по уши втебя влюбился — выглядит, мягко говоря, странно.

Он останавливается и ободряюще смотрит на меня, а я мысленнособираюсь с силами в ожидании его следующих слов.

— Конечно, если только ты не лесбиянка.

Я выполняю правый поворот и резко выдыхаю. Может быть,впервые после аварии я радуюсь своей новой необычной способности — по крайнеймере, она немного смягчила удар.

— Ну, то есть, было бы просто здорово, —продолжает Майлз. — Я-то сам гей, так что не стану осуждать, правильно?

Он смеется, немного нервно — видно, ему тоже не по себе оттакого поворота темы.

Я только качаю головой, нажимая на тормоза.

— Если Деймен меня не интересует, это еще не значит,что я лесбиянка. — И почему я говорю так, словно оправдываюсь? —Чтобы влюбиться, знаешь ли, одной красивой внешности мало. Нужно что-то еще.

Ага, например, теплое прикосновение, от которого по кожеразбегаются искры, и огонь в глазах, и соблазнительный голос, от которого весьмир затихает…

— Это из-за Хейвен? — спрашивает Майлз, неповеривший ни одному моему слову.

— Нет.

Я стискиваю руль и злобно смотрю на светофор — скорей бы онпереключился с красного на зеленый, скорей бы довезти Майлза до дома ипокончить с этим дурацким разговором.

Видно, я слишком быстро ответила — Майлз тут же говорит:

— Ха! Я так и знал! Все из-за Хейвен. Как же, онапервая его застолбила! Ну кто ж такие вещи принимает всерьез? Ты хотьпонимаешь, что отказываешься от возможности расстаться с невинностью в объятияхсамого роскошного парня в нашей школе, а может, и на всей планете? И все из-затого, что Хейвен его застолбила!

— Не говори ерунду, — бурчу я, сворачивая наулицу, где живет Майлз, и останавливаю машину возле его дома.

— А что? Разве ты не девственница? — улыбается он,явно веселясь от души. — Неужели ты это скрыла от меня?

Я закатываю глаза и невольно начинаю смеяться.

Майлз смотрит на меня, потом хватает свой рюкзак инаправляется к дому, бросив на прощание:

— Надеюсь, Хейвен заценит, какая у нее хорошая подруга.

* * *

В конечном итоге вечер пятницы отменяется. Ну, то есть, несам вечер, а наши планы. Заболел Остин, младший брат Хейвен, и кроме нее,некому за ним ухаживать. Спортивный папа Майлза утащил его на футбол, причемзаставил надеть цвета любимой команды и вообще делать вид, будто его волнуетисход матча. А Сабина, как только узнала, что я буду дома одна, пораньше ушла сработы и предложила сводить меня куда-нибудь поужинать.

Зная, что Сабина не одобряет моего увлечения свитерами иджинсами, я решила, что нужно ее порадовать — после всего, что она для менясделала. Так что я надела хорошенькое голубое платьице, которое она недавно мнекупила, на ноги — туфли на высоком каблуке, специально купленные к платью, губыподкрасила блеском (остатки прежней жизни, когда-то меня волновали подобныевещи), переложила разные нужные мелочи из школьного рюкзака в блестящуюсумочку, тоже под цвет платья, а свой обычный хвостик распустила и уложилаволосы волнами.

Я уже готова к выходу, и тут откуда-то из-за спинывыскакивает Райли и заявляет:

— Давно пора начать одеваться женственно!

От неожиданности я подпрыгиваю чуть не до потолка.

— Господи! Ты меня до смерти напутала! — шепчу я,прикрывая дверь, чтобы не услышала Сабина.

— Я знаю, — смеется Райли. — Так куда выидете?

— В какой-то ресторан. Называется «Таверна Стоунхилл».В отеле «Сент-Реджис».

Я никак не могу успокоиться, и сердце все еще колотится каксумасшедшее.

Сестра высоко поднимает брови и кивает.

— Стильное местечко.

— А ты откуда знаешь?

Вдруг она там была? Она ведь никогда не рассказывает, гдепроводит свободное время.

— Я много чего знаю, — смеется Райли. — Ужпобольше тебя!

Она запрыгивает на кровать и перекладывает по-своемуподушки, после чего удобно устраивается среди них.

— Ну, что делать, — огрызаюсь я.

Мне досадно, что на ней платье и туфли точно такие же, как ина мне. Только она все-таки на четыре года меня младше и ростом значительнониже, так что на ней этот наряд выглядит, как маскарадный костюм.

— Серьезно, ты бы почаще так одевалась! Не хочу тебяобидеть, но то, что ты обычно на себя напяливаешь, совершенно не катит. Если быты и раньше так ходила, думаешь, Брендон обратил бы на тебя внимание? —Райли скрещивает ноги, развалившись на подушках, и явно чувствует себя вольготно,даром что мертвая. — Кстати, ты знаешь, что он теперь встречается сРейчел? Да-да, они вместе уже пять месяцев. Даже дольше, чем вы, ага?

Я плотно сжимаю губы и притопываю ногой, а про себя повторяюобычную мантру: «Не поддавайся на ее подначки, не поддавайся на ее подначки…»

— Слушай, ты не поверишь — они чуть-чуть не переступиличерту! Честное слово! Специально ушли пораньше со школьного вечера, все ужезаранее решили, только вот… — Она смеется. — Знаю, сплетничатьнехорошо, но я уж тебе скажу: Брендон сделал кое-что совершенно недопустимое ижутко неприличное, и поломал все настроение. Это надо было видеть! Говорю тебе,было дико смешно. Нет, ты пойми меня правильно: он по тебе грустит, и всетакое, даже пару раз нечаянно назвал ее твоим именем, но ведь жизнь, какговорится, не стоит на месте, правильно?

Я делаю глубокий вдох и прищуриваю глаза, глядя на сестру.Валяется на моем диване, как Клеопатра, критикует мою жизнь, мою внешность ивсе остальное, рассказывает новости о бывших друзьях, о которых я неспрашивала… Тоже мне, авторитет сопливый.