Станислав Иосифович: Нет, я узнал недавно.Месяц назад обнаружил в твоём ридикюле записку, в которой он напоминал тебе о«прошлом безумии» и просил о встрече. Я был сражён! Я… столько вынес! Моя жена!С этим гнусным сатиром! С этим ничтожеством! Какого труда мне стоило не податьвида! Я хотел расквитаться с вами обоими, только не мог придумать, как именно.Но теперь я всё, всё тебе прощу! Ты искупила свою вину!

Лидия Анатольевна: Мерзавец! Я боялась, ядавала ему деньги! Только бы уберечь тебя от удара! А ты в это время думал, какмне отомстить?!

Станислав Иосифович: Как деньги? Какие деньгиты ему давала?

Лидия Анатольевна: Негодяй! Ты и теперь хочешьменя погубить! Не слушайте его! Эраст Петрович, клянусь, я не убивала Казимира!

Станислав Иосифович: Ты давала ему мои деньги?Ах, впрочем, какое это теперь имеет значение! Милая, не отпирайся. Это произведётплохое впечатление на присяжных. Я найму лучшего адвоката! Спасовича или самогоПлевако! У нас теперь довольно для этого средств! Весь зал будет рыдать, тебевынесут самый мягкий приговор! Или вовсе оправдают.

Лидия Анатольевна: А ты со мной разведёшься назаконном основании как с неверной супругой? Оставишь меня без копейки, обдуришьИнгу и будешь проживать наследство один? Ах! Я всё поняла! Господин Фандорин! Японяла! Этот человек чудовище! Казимир был в тысячу раз лучше тебя! По крайнеймере он был живой, а ты мумия, засушенная мумия! И притом мумия подлая! Это он,он отравил Казимира, а не я! Месяц думал, как отомстить, и придумал! Братаубить, а вину свалить на меня! Одним ударом двух зайцев!

Станислав Иосифович: Ну уж… Ну уж это я незнаю, что такое! Эраст Петрович, вот уж воистину с больной головы на здоровую!

Занавес начинает закрываться и свет меркнутьещё на предыдущей реплике Лидии Анатольевны. Завершается сцена под истерическийхохот Борецкой, повторяющей: «Мерзавец! Мерзавец! Мерзавец!»

Маса и Глаша сидят на скамейке.

Глаша: Масаил Иванович, а у вас в Япониидевушки красивые?

Маса: Абсорютно. (Придвигается ближе.)

Глаша (отодвигаясь, но совсем чуть-чуть): Абольше чернявых или светленьких? Ну, блондинок или брюнеток?

Маса: Брюнетки борьсе. (Снова придвигается.Наклоняется к Глашиным волосам, шумно втягивает носом воздух.) Бозественныйаромат.

Глаша (отодвигаясь, но совсем чуть-чуть): Как вы красиво говорите. Ещёкрасивше, чем Аркаша…

Маса: Горова гореть. (Показывает на голову.)Грудь бореть. (Кладёт руку на сердце.)

Глаша: Правда?

Маса (заглядывает ей в лицо): Граз горубой. (Целует.)Губы горячий.

Глаша: Быстрый какой! (Слегка отталкивает егорукой, но тут же гладит по стриженной ёжиком голове.) Это у вас такие куафюрыносят? Щекотная!

Маса: Бобрик.

Наклонив голову, щекочет Глаше нос. Онахохочет. Воспользовавшись этим, Маса обнимает её.

Входит Фаддей. Глаша, ойкнув, вскакивает иубегает.

Фаддей: Шалапутка.

Маса (нисколько не смутившись, встаёт и степеннокланяется): Фаддэй-сан. Добрый вечер.

Фаддей: И вам того же. (Садится на скамейку.Некоторое время оба молчат.) Охо-хо.

Маса (со вздохом): Нэ.

Фаддей: Вот и я говорю. Один брат помер, заним второй. Я их обоих годков на двадцать постарее буду, а всё живу, непризывает Господь. У вас-то в Азии как? Если господин помер?

Маса (показывает, будто крест-накрест взрезаетсебе живот): Сэппуку. Харакири.

Фаддей: Во-во. Без ножа зарезали. Всяимущества ныне Инге Станиславовне отписана. Ладно. А я-то как? Мне-то куда?Оставят тут жительствовать или попросят со двора?

Маса (качает головой): Беда.

Фаддей: То-то что беда.

Молчат, вздыхая.

Маса: Доктор Диксон давно?

Фаддей: Что давно?

Маса (показывая вокруг): Дома давно?

Фаддей: У нас, что ли? Месяца три. (Показываеттри пальца.) Барин как стал болеть, пожелал доктора, и чтоб непременноангличанина, к нашим доверия не имел. Дал объявление в газету, ну этот сразу иявился. Понимаете?

Маса (кивает): Да. Ангричанин, газета. (Немногоподумав.) Добрый доктор?

Фаддей: Кто его знает. Чужая душа потёмки.

Маса (недовольно тряхнув головой): Доктор —дока? Доктор — дрянь?

Фаддей: А, хороший ли он доктор? Да чего жхорошего, если барин помер. С евоными английскими лекарствами совсем расхворался,да и помер.

Маса достаёт свой свиток, смотрит в него.

Маса (резюмируя): Доктор дусегуб. (Встаёт,кланяется.) До свидания, Фаддэй-сан. Говорить господин.

Поворачивается, входит в левую половину сцены,свет за ним медленно гаснет. Фаддей таращится японцу вслед.

Открывается левая часть сцены. У столаФандорин и Диксон. Справа входит Маса, видит доктора, замирает внерешительности, потом достаёт свой свиток, тушечницу, кисть и быстро пишетсверху вниз, постепенно разматывая свиток.

Диксон: …Я сделал autopsy. Исследовал желудок.Следов яда нет. Разорван сердечный мускул, как я и предполагал. Нездороваядиета, много брэнди. (Пожимает плечами.) В бутылке брэнди. Хороший. Никакихпримесь.

Фандорин: Значит, версия отравления неподтверждается. Что ж, слава Богу.

Маса отрывает кусок от свитка, с поклономподаёт Фандорину. Тот проглядывает.

Фандорин: Со суру то, ано отоко-осинрай-дэкинай на. Карэ-но хэя-э иттэ, рэй-но бин-о тотте кои. Дзибун дэбунсэки-о яру.

ДОКТОР: Никогда ещё не проводил analysis втаких условиях. Тесно, мало свет. Бутылка упала, разбилась, но я всё-таки взялпроба брэнди. Прямо с пол.

Фандорин: И отлично сделали. Иканакутэ ии.Бин-о ковасита-ттэ. Муко-дэ матинасаи.

Маса кланяется, выходит.

Диксон: Ну вот. Как видите, убийство is out.Осталась только кража. Могу я спросить, кого вы подозреваете?

Фандорин (рассеянно): Простите? А, я об этомещё не думал.

Диксон: Как так? Но веер необходимо найти!

Фандорин: Где вы научились русскому?