В глазах у нее заблестели слезы, но на удивление быстро высохли. Барбара смахнула их тонким белым пальчиком и улыбнулась.

   - Ничего. Еще куплю. В общем, я ездила в Медилан, а на обратном пути решила, прежде чем возвращаться к себе, повидать брата. Мы немножко сбились с дороги из-за того, что путеводный клубок чего-то напутал, и так я оказалась здесь.

   - А что же твои слуги? Стража? Они разве не могли защитить тебя?

   Барбара вздохнула.

   - Не смогли. Я немного взяла с собой людей. От нас до Медилана дорога короткая, спокойная. А к брату я только потом надумала заглянуть… Кто ж мог знать. В общем, почти всех поубивали. А остальных посадили в темницы. Замок у разбойников где-то тут, в лесу. Ах, я несколько дней не мылась! – воскликнула Барбара, и слезы вновь ручьями покатились по ее щекам. И снова мгновенно высохли. - Ну ничего. Рыцарь спасет меня, и я первым делом прикажу приготовить мне горячую ванну с ароматными маслами.

   Чокнутая, подумала я.

   Разбойники между тем вели спор, начатый, как я поняла, задолго до моего появления. Они ссорились на тему того, стоит ли им сразу ехать в Крапош или задержаться в Салисе, который был как раз по пути. Главарь поминутно рыкал и возражал, но как-то вяло, а прочие напирали, одновременно обсуждая нечто, неизвестное мне.

   Из разговора (если так можно назвать эту свару), я поняла следующее. Все хотели знать (и убеждали главаря, не без успеха, что он тоже хочет), что случилось с Нахером Благопристойным. Казнил его Меррик Безумный или нет.

   - Не мог он его казнить! – вопил один. – Его же Арианна вовек не простит.

   - Да плевать ему на Арианну, – вступил тот, что ехал рядом с нами. – Ты лучше подумай про близнецов, с ними-то что будет!

   - Дураки твои близнецы, – ответил третий. - Вот Эвор Пятнистый, тот им всем покажет, если, конечно, с огненными демонами разберется.

   Тут присоединились другие, принялись собачиться, и поднялся форменный гвалт. Я спросила у Барбары, не знает ли она, в чем дело.

   - Ну разумеется, – в пятидесятый раз поправляя юбки и в сотый – прическу, ответила она. – Сегодня в Салисе будут показывать двести четвертую часть «Басни земли и ветра». Все жаждут узнать, что будет дальше. В двести третьей Нахер Благопристойный наконец-то раскрыл заговор королевы Мериссы, а между тем ее сын, зачатый от дяди, хотя все думают, что на самом деле от троюродного племянника придворного колдуна Дремадура, который, в свою очередь, берет свой род от первого поколения рабов, бежавших из Фазирских пустынь (но об этом на самом деле никто не знает), проник в тайну держателя притона Радогона и узнал, что сестра покойного короля Унитара на самом деле является…

   У меня голова пошла кругом. Кто все эти люди?

   Барбара еще шире распахнула и без того огромные глаза.

   - Ну как же! «Баснь земли и ветра»! Неужели ты и впрямь ничего не слышала? Ох, как же вы живете в этом своем Белолесье!

   Очень даже славно живем, подумала я.

   «Баснь земли и ветра», объяснила Барбара, это история, которую вот уже несколько лет подряд сочиняет замкнувшийся в одинокой башне бородатый мудрец, а лицедеи показывают. Каждые десять дней – новая часть. Ежедневно эту часть представляют в одном из десяти городов Чужедолья. И баснь та настолько увлекательна, что на тот час, что актеры дают представление, жизнь в городе почти полностью замирает. Все хотят знать, что стало дальше с Нахером, Дремадуром, Беттиной, Аманелеф и их бесчисленными врагами и родственниками. Двести третья часть закончилась на том, что Нахер предстал перед судом Меррика Безумного, и теперь зрители волнуются, казнит Меррик Нахера или нет. Потому что Нахер присутствует в басни с первой же части и всем полюбился. Ибо, невзирая на свои недостатки, он отважен и добр, пусть и не блистает проницательностью.

   В общем, спор состоял в том, что разбойники горели желанием узнать, что было дальше, а их начальник, хоть и тоже горел, но возражал, ибо на то он и главный, чтоб за всех думать. Главарь утверждал, что если они задержатся в Салисе, то опоздают на торги, а разбойники отвечали, что ничего не случится, они очень даже успеют. Предводитель в ответ возражал, что – как же быть с пленницами, разбойники же объясняли в подробностях, и весьма убедительно, каким именно образом они не дадут нам сбежать. В конце концов главарь таки сдался, и очень скоро я поняла, что к моим мучениям добавится ещё и необходимость глядеть на эту их баснь.

   Мы выехали на дорогу, которая могла быть только Вессирским путем, настолько она была торная и широкая. Чтоб не палиться, нашу клетку бандиты спрятали в лесу. Нам же завязали руки за спиной и накинули плащики, дабы выглядело это – дескать, девчонки просто любят руки за спиной держать. К каждой из нас приклеился бандит – ни дать ни взять влюбленные парочки. Под накинутым на меня плащом разбойник держал нож, упертый мне в бок. То же самое с Барбарой. Стоит нам пикнуть, сказали разбойники, только вот намекнуть на то, что мы собираемся позвать на помощь или сбежать, и нас тут же прирежут.

   Барбара радовалась, как дитя на прогулке.

   По Вессирской дороге туда и сюда шныряли посыльные, купеческие обозы, конные стражники, а также важные господа в нарядных повозках. Большинство направлялось в Салис, и у городских ворот образовался затор. Ибо, по распоряжению градоначальника, въезд повозок в город ограничивали, дабы не создавать там столпотворение, и проезжали лишь те, у кого было разрешение. Разбойники же, довольно удачно прикинувшиеся овцами, отогнали свою и мою телеги на особую стоянку у ворот и получили круглую деревяшку с печатью, по которой они могли забрать имущество на обратном пути.

   Вместе с толпою народа мы направились на площадь, где должно было состояться представление, а я знай себе глазела по сторонам. Город весь был сложен из серого камня, а до чего ж здесь было много людей и какие высокие дома! Приходилось задирать голову, чтобы разглядеть небо, а меж тем улицы временами становились такими узкими, что река народу, чтоб протечь в это узкое горлышко, превращалась в тонкий ручеек. Изрядно воняло, и знай следи, чтоб не вступить