— Почему виноват? — перепугался он. — Я не виноват!

— Потому что вы меня раздражаете!

— Я не нарочно!

Тут он нагнулся — волосы были светлые, почти белые, сквозьних просвечивал широкий затылок, — сорвал какой-то лопух и стал совать Марине.

— Да не надо мне, зачем он мне нужен!..

— Приложите к ноге, и все пройдет.

— Да что прикладывать-то?! Лопух?!

— Это не лопух, а подорожник, самое верное средство!

Марине хотелось, чтобы он отвязался от нее вместе с «вернымсредством», но она понимала, что не отвяжется. Выхватила кожистый широкий листи прижала прохладной стороной к коленке.

— Его нужно лизнуть, — совершенно серьезно посоветовал ФедорТучков, — вы разве не знаете?

— Нет, не знаю.

— Вы что, в детстве не разбивали коленок?!

В детстве у нее были шляпа — чуть поменьше нынешней, — белыегольфы с бантами, лакированные красные туфельки, зонтик с кружевцами икукольная колясочка с пупсиком. Нет, она не разбивала коленок. Она даже незнала, как это бывает.

— Дайте сюда!

Федор Тучков выхватил у нее широкий лист, старательнополизал и пристроил ей на ногу. И рукой сверху придержал, чтобы прилип какследует. Марина вытаращила глаза.

— У меня есть пластырь, — как ни в чем не бывало продолжилон, — я могу вам дать. Кожа немного содрана, лучше бы, конечно, заклеить.

Тут он опять прихлопнул комара у себя на шее и опятьвнимательно изучил свою ладонь.

Кошмар.

На дорожке, совсем близко, вдруг захрустели камушки,посыпались как будто. Кто-то бежал — именно бежал, а не шел, и Маринепоказалось, что бежит не один человек. Зачем-то она пригнулась к коленям, хотяи напрасно — за сквозными кустиками все равно было не спрятаться.

Да и прятаться незачем, глупость какая-то!

Федор все сидел на корточках, почти уткнувшись носом в ееколенку, а тут повернулся и посмотрел.

За кустами мелькало что-то, какие-то яркие цвета. Кажется, ивправду бежали двое.

Еще секунду Марина не могла сообразить, кто там, а потомпоняла — это Юля с Сережей, любители морковного и картофельного пюре, а такжебега, а заодно, возможно, спортивной ходьбы и еще, должно быть, стрельбы излука.

Юля легко перелетела ветку, о которую постыдно споткнуласьМарина, Сережа мужественно топал сзади.

— Юльчик!

— Да-а!

— У меня шнурок развязался!

Сережа присел на корточки прямо за злополучной веткой, и Юляподбежала, остановилась и стала пританцовывать, высоко вскидывая бедра — чтобыне тратить ни одной секунды драгоценного времени, отведенного «на спорт». Бедрабыли не так хороши, как у Вероники, но все же вполне достойны.

Сережа завязал один шнурок, проверил узел на втором иподнялся — Юля в это время уже перешла к наклонам.

— Надо оттащить, — сам себе сказал Сережа и взялся за ветку,— мешает!

— Умница ты мой, — пропыхтела Юля.

Сережа отволок ветку с дорожки — в другую сторону, не в ту,где сидели на бревне за жидкими кустиками Марина и Федор Тучков.

— Бежим! Тут одни комары!

— Да, — вдруг тихо сказала Юля и перестала делать своинаклоны, — я не ожидала, что его так быстро найдут. Не должны были.

Марина замерла. Федор Тучков, кажется, тоже замер.

— Не должны были, — согласился Сережа. — Только все равноуже нашли. Бежим, Юлька!

Затрещали ветки, захрустели камушки, затопали кроссовки,замелькали яркие спортивные костюмы.

Почему-то Федор с Мариной сидели, пригнувшись и не шевелясь,пока все не смолкло и не пропало из глаз.

Когда смолкло и пропало, Марина решительно скинула со своейраненой коленки руку Федора Тучкова, по неизвестной причине остававшуюся тамвсе это время.

— О чем это они говорили? — спросил Федор и почесал шею. —Как вы думаете?

— Не знаю. — Марина была совершенно уверена, что говорилиони про труп.

— Может, про утопленника? — предположил проницательныйФедор. — А?

— Не знаю.

Марина решительно поднялась, отряхнула штанину, сделала шаги немного постояла, как бы приноравливая ногу к новому положению. Будет теперьдолго болеть. Тогда, на лыжах, она сильно ее разбила, и теперь «к погоде» илипросто так, когда вздумается, коленка начинала «чудить» — ныть,подворачиваться, «выбиваться», как говорил врач. А тут Марина на нееповалилась, да еще всем весом, да еще на асфальт!

Нет, надо было на заимку ехать!

— Если про труп, значит, они знали, что он там… лежит? —предположил Федор Федорович еще более проницательно. — Почему она сказала, что…не думала, что его найдут так скоро?

— Понятия не имею.

Держа ногу прямо, как полковник Чесней в кино про тетушку изБразилии, она вернулась на дорожку и заковыляла по ней вверх, к санаторномукорпусу.

— Позвольте предложить вам руку.

— Спасибо, не нужно. Я прекрасно справляюсь сама.

Ей хотелось дойти побыстрее. После подслушанного разговоравсе вокруг стало казаться зловещим. Васнецовский лес — диким и темным. Далекийпруд за темными деревьями дышал могильным холодом, и даже то, что никого небыло в этот час на дорожке, почему-то показалось подозрительным.

Тут еще Марина вспомнила про ту самую деталь, о которой нестала говорить надоедливой Веронике, и в позвоночнике похолодело.

Вот тебе и несостоявшееся «приключение»!

Дорожка вырулила из лесного полумрака на желтый и теплыйсолнечный пригорок, деревья расступились и как-то подвинулись, и оказалось, чтодо санаторных дверей рукой подать, и вообще здесь все близко, и зря она так…перепугалась зловещего леса и непонятных слов.

Мало ли о чем они говорили! О чем угодно они могли говорить!

— Не нравится мне все это, — вдруг сказал за ее спиной ФедорТучков, — странно все это…

Киношность Федоровых замечаний опять повергла Марину враздражение. Она моментально забыла, что только что и сама думала, что «этостранно» и ей «не нравится».