Марина пожала плечами:

— Я не знаю, что там болтали бабульки, но милиция мнесказала, что дело было именно так.

Если бы не та самая деталь, о которой Марина даже точно незнала, деталь ли это.

— А… давно? — вдруг подал голос Федор Федорович иоткашлялся. — Давно?

— Что — давно?

— Давно… это случилось?

— Что случилось? — уточнила вежливая Марина, заметив, чтоФедор Федорович как-то странно морщится, когда поминает труп, — нежный какой! —Давно ли труп стал трупом или давно ли я его обнаружила?

— Обнаружили… да, я знаю. Позавчера вечером, я как раз…кошку искал. Нет, я про другое… Когда он… утонул?

— Да накануне и утонул. — Так как Федор Федорович всеморщился, Марина чувствовала себя по сравнению с ним закаленной исамоуверенной. — Три дня назад. Вечером или ночью.

Тут произошло очень странное событие.

Профессорская внучка вдруг встрепенулась, пересталарассматривать свои ноги — она начинала рассматривать их всякий раз, как толькоразговор отступал от ее драгоценной персоны, и рассматривала до тех пор, покане возвращался.

Она перестала рассматривать ноги и с милойнепосредственностью толкнула Федора Тучкова в бок.

— Что?

— Да не мог он утопнуть третьего дня вечером, — радостнозаявила Вероника, упиваясь тем, что она наконец-то может их поразить, этихглупых и скучных стариков. — Потому что я его видела позавчера утром.

— Кого?!

— Да утопленника вашего! То есть нашего. Слушайте, а может,он… дух? Привидение? Водяной?

Федор Федорович взволновался:

— Постойте, постойте, Вероника. Откуда вы знаете, что виделиименно его? Вы что? Осматривали труп, когда его вытащили, и узнали того, с кемразговаривали?

— Я не осматривала труп! Просто он жил в соседнем номере!Дверь в дверь!

— Труп жил в соседнем номере? — поразился глупый ФедорТучков.

— Ну, этот тип, который впоследствии стал трупом!

— Откуда вы знаете, где именно он жил?!

— Да здесь все знают, где он жил! А мы с дедом прямонапротив!

— А когда вы его видели? — спросила Марина. Это былоинтересно.

— Позавчера утром. До завтрака. Я выходила, и он выходил. Мыдаже поздоровались. Так что никак он не мог утонуть накануне вечером, еслитолько он не водяной!

— Не знаю, — задумчиво пробормотала Марина. — Тотмилиционер, который со мной разговаривал, сказал, что он пролежал в воде суткиили чуть меньше, но никак не несколько часов.

— У него был двойник! — объявила Вероника торжественно. —Как вам эта версия?

Версия особого впечатления не произвела.

Солнце засело в голубую елку и посверкивало оттуда, брызгаложелтым и теплым Марине в нос. Она жмурилась и отворачивалась, и есть хотелось скаждой минутой все сильнее.

А в номере у нее колбаса — целая палка! — и банка кофе.

— Я пойду, пожалуй. До свидания.

— Так вы нам ничего и не рассказали, — с неудовольствиемзаключила Вероника.

— Да нечего рассказывать!

— Господи, как с вами скучно! — протянула профессорскаявнучка. — Просто ужас.

Вскочила, проволокла по газону свой чехол, потомвзгромоздила его на узкое плечико и пропала из глаз.

Почему-то Марине это показалось странным.

Что она хотела узнать? Зачем так приставала? По детскойглупости? Не так уж она молода и глупа — в ней больше игры, чем настоящейглупости, да и лет ей уже давно не пятнадцать.

— Я вас провожу, — ни с того ни с сего вызвался ФедорТучков.

— Не надо!

— Да мне все равно в вашу сторону!

— Откуда вы знаете, в какую мне сторону?

— А мы с вами соседи. Как Вероника… с трупом.

— Соседи? — тоскливо поразилась Марина. Не хватало ей толькоФедора Тучкова «дверь в дверь».

— Вы ведь в пятнадцатом «люксе»?

Она молчала, только смотрела.

— А я в шестнадцатом.

Не говоря ни слова, она пошла по чистой и теплой траве ккорпусу, видневшемуся за елочками и березками — очень романтично ипо-санаторному.

Федор плелся следом, слышалось шуршание пестроцветных спортивныхштанов.

Нет, выцветшие и потертые джинсы были бы куда лучше!

Впрочем, их носят «главные герои», а на такого Федор Тучковникак не тянул.

У ореховых дверей на лавочках расположился к этому часу весьцвет местного общества, вывалившийся на «свежий воздух» после «вечернейтрапезы» и ожидающий начала «увеселительной программы».

Марина решила, что ни за что мимо них не пойдет.

Может, нужно было ехать на заимку? Лес, а в лесу избушка,чего лучше?

Не дойдя до скамеечного клуба, она проворно свернула наузенькую асфальтовую дорожку в березках и елочках — в крыле «люкс» имелсяотдельный вход — и прибавила шагу.

Федор Тучков шел за ней. Он шагал сзади, не отставал и неприближался, как образцовый жандарм, конвоирующий «политического».

Дорожка свалилась вниз и вбок, в обход здания. Здесьначинался васнецовский лес — старые ели с мшистыми стволами, заросли бузины иорешника, все коричневое и темно-зеленое, как будто сырое и сумеречное. Мариналюбила лес. Она и санаторий этот выбрала только из-за того, что в рекламеговорилось, что вся территория — сплошной лес. В траве что-то шевельнулось, иМарина быстро посмотрела, не змея ли. Но ничего не увидела.

Сзади послышался звонкий шлепок и бормотание — Федор Тучковприхлопнул комара. Марина оглянулась — «красавец мужчина» рассматривалсобственную ладонь, на которой, очевидно, должен был остаться труп насекомого.

Господи, до чего противный!

— Послушайте, — неожиданно сказала она и остановилась, — нучто вам от меня нужно? Зачем вы за мной идете?

— Я не за вами, — растерялся он, — я… к себе.

— Вы что, не могли через центральный вход войти?!

— Не знаю. Наверное, мог.