– Ты не справилась с управлением, – объяснялсупруг, – автомобиль занесло на крутом повороте, он врезался в дерево, возникпожар. Я успел выскочить и вытащил тебя.

– А Софа? – воскликнула Эмма.

– Она погибла, – мрачно ответил муж. –Понимаешь, я бросился спасать сначала свою жену. Вас двоих одновременно я немог вытащить. Выволок тебя, сбил с одежды пламя, положил на землю, рванулся кавтомобилю и… все.

– Ужасно, – прошептала Эмма, – я убила Соню.

– Ты не виновата, – резко прервал жену Антон,– нам навстречу из-за поворота выскочил грузовик, это он спровоцировал аварию искрылся.

Грузовик не нашли, останки Сони кремировали,Антон поднял бизнес и в короткое время разбогател. Поспелов, казалось, начистозабыл о трагическом происшествии, а вот Эмма никак не могла оправиться. Памятьк ней возвращалась очень медленно, воспоминания оживали лишь после бесед смужем…

– Странное дело, – удивлялась сейчас Эмма, –мне приносили еду, и я спокойно жевала. Великолепно помнила, что кашузасовывают в рот, а не мажут на голову. Не было никаких трудностей ссамообслуживанием – я нормально одевалась, пользовалась туалетом. Да, былотрудно ходить из-за рубцов, но я знала, для чего существует унитаз, легкоотличала его от раковины. Не потеряла никаких других жизненных навыков, моглачитать. Но вот о себе не помнила ничего. Вообще! Можно считать, что я умерлатогда, на дороге.

– Постой! – воскликнула я. – Но ты только чтовесьма подробно описала отношение Анны Львовны к твоему мужу, значит, помнишьнекоторые детали.

– Сама я ничего не помнила, – потрясла головойЭмма, – это все Антон. Жаль, что мама умерла и не узнала, каким самоотверженнымчеловеком оказался «плохой» зять. Антоша выхаживал меня, как младенца, самсидел у кровати, боялся, что медсестры недоглядят. В больнице о моем супругелегенды ходили, мол, таких мужей в ожоговом центре не встречали. Я выжилатолько благодаря ему – Антоша приводил доноров, приносил необходимые средствапо уходу, читал мне вслух книги. А когда стало ясно, что у меня амнезия, началпоказывать фотографии, рассказывал о моих родителях. Кстати, мог ведь скрыть,что теща его не любила и что он платил ей взаимностью, но не стал врать.

– И ты вспомнила прошлое?

– Ну… не совсем, – призналась Эмма, – естьпровалы. Особенно из периода раннего детства, школьных лет. Ведь в то времяАнтоши со мной рядом не было, он знал лишь общую информацию. Один раз он привелв больницу мою классную руководительницу, попросил ее поговорить со мной,напомнить о тех годах. Так учительница посмотрела на меня, зарыдала и в обморокупала. Хотя винить ее не следует, мой вид производит ужасное впечатление.

– Чем же я могу тебе помочь? – спросила я.

Эмма поправила платок.

– Сейчас объясню.

После больницы Эмма осела в московскойквартире, жила взаперти. Антон пытался развлечь жену, нанял ей компаньонку, ноЭмма выгнала даму прочь. А спустя пару месяцев у бедной Поспеловой началасьдепрессия.

Комнаты казались чужими и неудобными. Банки накухне стояли не в том порядке, в каком хотелось Эмме, матрас на кровати былслишком жестким, одеяло жарким, белье противным, из шкафа пахло отвратительнымидухами, в ванной стоял жуткий шампунь с ароматом ванили… Раздражало все, дажемарка телевизора.

Антон безропотно терпел капризы жены.

Став законной наследницей Анны Львовны, Эммаполучила возможность распоряжаться имуществом. И однажды поехала на квартирупокойной матери. Вошла в комнату, где прошло детство, и не почувствоваланичего, кроме жуткого дискомфорта. Неужели она была счастлива в этих темных,завешанных картинами и застеленных коврами помещениях? Хрустальные люстры,антикварные шкафы, раритетное пианино, на котором никто никогда не играл… Эммапросто задохнулась здесь и быстро вышла на лестничную клетку.

Но вещи матери следовало разобрать, и Эммавернулась, стала перебирать бумаги, удивляясь тому, что не испытывает никакихэмоций.

В одном из ящиков нашлось заверенноенотариусом завещание. Так Эмма узнала, что она очень обеспеченная женщина. АннаЛьвовна владела тремя квартирами, расположенными в центре Москвы. Недвижимостьвместе со всем остальным имуществом принадлежала по завещанию ее дочери, но… тане могла вложить деньги в дело мужа. Вот открыть свое собственное – сколькоугодно. При завещании было письмо от Анны Львовны: «Дорогая Эмма. Я не доверяюАнтону Поспелову. Думается, он волк в овечьей шкуре. Поэтому ты не должнапомогать оборванцу деньгами. Если он хочет стать бизнесменом, пустьзарабатывает сам или оформляет фирму на тебя. Надеюсь, ты послушаешь моегосовета и выполнишь последнюю материнскую волю».

Эмма разорвала послание. Значит, Антон говорилправду – у него с тещей не было взаимопонимания. Но молодая женщина знала, чтосупруг любит ее, и не собиралась идти на поводу матери.

В общем, никаких положительных эмоций приразборе бумаг Эмма не испытала. Но потом, уже поздним вечером, ей попалась наглаза фотокарточка: две симпатичные девушки, обнявшись, стоят перед объективом,их легко можно принять за сестер. Стройные фигуры в одинаковых светлых платьях,длинные волосы развевает ветер, голубые глаза сияют огнем… Фоном служитбескрайнее синее море, сливающееся на горизонте с таким же бесконечным небом.

Эмма перевернула карточку и прочла на обороте:«Соня и Эмма. Пелоппонесус».

Когда за ней заехал Антон, она ему сказала:

– Милый, я хочу поехать в Грецию.

– Зачем? – изумился Антон.

– Думаю, мне там будет хорошо, – протянулаЭмма. – И… вдруг ко мне вернется память?

Антон с жалостью посмотрел на жену:

– Конечно, как пожелаешь.

– А еще… Мне кажется, что прах Сони надозахоронить на родине, – неожиданно заявила Эмма.

Поспелов покачал головой.

– Урна уже в нише московского колумбария.

– Ее можно достать, – не дрогнула Эмма.

– Зачем? – поразился Антон.

– Я убила лучшую подругу, – прошепталанесчастная, – надо упокоить ее как положено. Наверное, София хотела бы лежатьрядом с мамой. Решено, отвезу ее прах в Грецию.

– Очень трудно получить разрешение наперемещение останков, – попытался сопротивляться муж, – придется обойти кучуинстанций…