Даже древний базилевс был потрясён: великую цену заплатил Юй. И что взамен?

– Взамен – неуязвимость перед тобой всех драконов моего племени, – чуть улыбнулся Юй и тут же склонился в почтительном поклоне, и в его голосе зазвучала торжественность. – Великий базилевс, драконы Поднебесной готовы дать тебе присягу на верность и встать под твои знамёна на новой планете, освобождённой от цивилизации людей. Мы создадим величайшую империю, и ты встанешь во главе её – вечный и непобедимый, устрашающий и возрождающийся.

Гхор задумался, прикрыв глаза мерцающей плёнкой. Не для того он, истинный чарь, возродился, чтобы прозябать в сибирской мерзлоте под пятой трусливого Ррамона. Разумеется, он собирался вернуть власть над империей, от которой глупо отказался дед Гора по отцовской линии. Но Юй предлагал куда большее – власть над всей планетой – и от таких предложений глупо отказываться. Древний базилевс чувствовал, что хитрый дракон Поднебесной не договаривает очень многое. Но попробовать стоило. Неужели он, перехитривший саму смерть, не обманет жалкого усатого червя?

Оставалась одна неувязка – живая царевна для обряда. Гхор знал: ритуал Смерти отличается от того, что он проводил, вырывая у царя мёртвых тайну вечной жизни. Но дочь царя Ррамона сгодится для другой цели. Через неё проще взять власть над империей Ррамона Гадунова.

– Не драконица нужна для такого ритуала, о каком ты просишь, Юй, – небрежно бросил Гхор. – Но я верну ей жизнь. Как ты думаешь, главный хитрец Поднебесной, царь Ррамон будет настолько благодарен за возвращение дочери, чтобы выдать её за меня?

– Несомненно, базилевс, – склонился Юй, спрятав в поклоне блеснувшие усмешкой глаза.

Дар, полученный от дракона Лу – способность сохранить волю и возродить себя в любом потомке – не распространялся на других существ. Но в памяти Гхора теперь хранилось сокровище – подавленная, сломленная жизнь дракона Гора, потомка самого Велеса, и вся память поколений его рода. Юный Гор не сумел ею воспользоваться – не хватало опыта тысячелетий, того опыта, каким обладал базилевс.

Древний дракон в молодом израненном теле, отнятом у потомка, подполз к стеклянному кубу. Рваные крылья волочились по камням.

– Открой саркофаг, – приказал он.

Юй метнулся к стеклянной гробнице. Стальной короб с шипением поднялся выше. Струи ледяного газа потекли из резервуара. Одна из стеклянных стенок медленно отошла, опустив превращённое в лёд тело, лежавшее, словно на огромной ладони.

Сотни молний сорвались из крыловых щупов дракона, в котором воля Гхора отступила перед волей Велеса, опутали драконицу искрящимся коконом. Заклинание на древнем языке напоминало невнятное шипение, перемежаемое раскатами громового рокота. Глаза чаря сверкнули особым светом – как луч солнца, пробившийся сквозь молодую листву. Живительная сила Велеса наполняла каждую мену, преобразовывала, изменяла и возрождала. И эта сила перетекала в оцепеневшую плоть драконицы.

Кокон рассыпался золотистыми искрами. Ларика слабо шевельнулась и снова замерла, но её крылья чуть вздрагивали от тихого дыхания.

Вернувшего ей жизнь дракона била дрожь. Он заметался по пещере, натыкаясь на громоздившиеся каменные россыпи. Из глотки вырывалось рычание. Хвост метался, выбивая искры из камня. Дракон царапал сам себя когтями, сдирая перламутровую чешую, брызгая чёрной кровью. Душа Гора, получив силу Велеса, воспряла и боролась за своё тело с душой базилевса. Безумные глаза остановились на невозмутимом жёлтом драконе Поднебесной. Вырвался хрип:

– Ты… знал, Юй?

Бывший наставник пожал плечами.

– Силу Велеса разбудить ещё труднее. С возвращением, Гор. Базилевс умер.

– Мы оба… умерли.

Израненный дракон упал, дрогнули и опали рёбра. Модули недолго живут после отторжения от основы, если не поддерживают с ней постоянную связь. Жизнь ещё теплилась едва-едва, но это была уже агония. Модуль распадался, и даже великий дар Велеса не мог удержать его бытие.

Ларика тихо вздохнула, открывая глаза:

– Гор…

Юй повернулся к ней:

– Добро пожаловать домой, царевна Ларика.

Массивная плита, закрывавшая вход в пещеру, с грохотом отошла. Появился чёрный, как древесный уголь, дракон с тяжёлым венцом надбровных рогов. Юй склонился в поклоне.

– Я выполнил твой приказ, великий князь Зуверрон.

– Вижу, – процедил князь.

Влетели драконицы, подняли и унесли царевну. Зуверрон окинул взглядом багровых глаз умиравшего белоснежного дракона и, ни слова не сказав, удалился. Юй облегчённо вздохнул. Но наедине с полутрупом он оставалсмя недолго. Плита снова отошла, вползло грузное коричневое тело царя Ррамона.

– Зуверрон ушёл?

– Да. Он забрал Ларику.

– Чтоб он сдох, – злобно скривился Ррамон. – Ничего, скоро моя свадьба, и, если всё получится, услуги князя нам не понадобятся. Я сам буду всё знать.

Царь остановился у неподвижной груды, отливавшей перламутром. Брезгливо ткнул когтем.

– А этот мёртв?

– Почти. Уже не выживет. Как я предполагал, Гор не выдержал столкновения сил базилевса и Велеса. Они разорвали его.

– Ты всё рассчитал точно, Юй. Хвалю. Но мне не всё понравилось из того, что я слышал. Например, что-то о готовности твоего племени присягнуть базилевсу.

Дракон Поднебесной поклонился по всем церемониальным правилам.

– Я не нарушил верности тебе ни в одном слове, император. Ведь базилевсом будешь ты, когда мы завершим наш план. От потомков Гхора и будущих соперников я тебя уже избавил.

– Ошибаешься, Юй, – от входа раздался насмешливый голос Гора. – Я ещё жив.

Ррамон взвился:

– Не может быть!

Я-основа прыгнула к умиравшему модулю – меня никто не успел удержать. Вобрал в себя почти бездыханное тело и память модуля.

Вспышка – и я снова цел, и готов к бою.

Всё-таки мне везёт. Как я выжил? А вот так…

Удар по сфероиду, летевшему в небесах Подмосковья, был внезапный. Светлана вскрикнула и потеряла сознание.

Сферу несколько раз перевернуло, закружило юзом. Меня пронзило как ледяным мечом и наполнило мучительной пустотой, как будто кто-то вырвал сердце. Я потерял свой модуль на земле. Не чувствовал его. Что там произошло? Жив ли дед и побратимы?

Уже не узнать.

Тремя уровнями сознания, оставшимися у отсечённой половины, не обнаруживалось ничего, что могло бы так воздействовать. Это был не обстрел плазмоидами, не ракета, не метеорит. Небо над Подмосковьем по-прежнему чистое, дождевые облака ушли на огромный мегаполис, да и летел я высоко над ними. Всё ещё летел. Резко свернув в сторону, я ускорился, стараясь уйти из-под непонятного обстрела.