– Собственно, как-то так, друг мой. Вот так всегда: куча пафоса, а толку ноль. Спасибо, за отвлечение. Без этого мы бы с Мефи не справились.

– Какого… тут произошло?

– А… Нацепил на себя побрякушки, как только добрался до автомашины. Остальных раскидал, они даже не успели понять. Лишь я вывернулся. Он хотел, так или иначе, закончить с Императором, после того, как тот выдохнется во время боя с Туманником!

– Глупцы! – брызгал слюной Посол. Выхватив перо, он дергано переводил его с меня на Рейма и обратно. – Вам не жить! Вы не представляете, против кого выступили.

Взор в разбитом пенсне отсвечивал безумием. Совсем бедолага забыл, о возможности заблокировать КБ и продолжить бой, силами Пространственника. Хотя, мы бы не дали такой возможности.

– Вот и угрозы! Расскажите, господин Посол, мы с удовольствием послушаем. Ради этого, собственно, мы с вами и уединились.

Хлопок. Руку, которой Посол сжимал оружие, разворотило. Лицо и тело покрыли алые точки. Посол вздрогнул. Алые точки набухли и из них потекла кровь. Тело упало искореженной куклой.

– Твою суть, – только и сумел пробормотать я, подбежав и осмотрев тело. Уже Рейму бросил: – Мертв. Оружие взорвалось. Его нашпиговало шрапнелью из Кристалла Блокировки. Он не очнется после Рокировки.

– Вот этого я не просчитал, друг мой, – почесал рукоятью револьвера в затылке Рейм. – Социалисты обезопасили себя, от лишней болтовни и слабости людской.

– Что теперь?

– Теперь? Не волнуйся, друг мой. Все будет хорошо, Лорн об этом уже позаботилась…

Глава 5. Друзья и эгоизм. (Финал)

Ледяной цветок расцвел в душе. Мгновение – мозг словно парализован. Еще несколько долгих секунд – тело застыло, сведенное судорогой. Лишь сердце натужно гнало кровь, пытаясь заставить жить… а затем, я шумно выдохнул. Все прошло, осталось лишь легкое онемение в членах, словно они слегка запаздывали за мыслями.

Сморгнул и оказался в окружении ярких красок и замысловатых форм всевозможных лакомств, да вкусностей. После стылой улицы меня окутывало тепло. Головокружительно пахнущий сдобой воздух, липкий от пропитавшего его сахара. Звон колокольчика затихал, но нежный голос щебетал:

– …Завидую тебе.