– Но он сказал нам, что тело в таком состоянии…

Я молча слушаю разговор отца и сына, а в моей голове вьется целый вихрь мыслей. От сильнейшего нервного напряжения мои руки начинает сводить судорогой.

– Нам не следовало все принимать на веру, – говорит мистер Бэрд. – Мы должны были потребовать, чтобы нам позволили взглянуть на тело.

– Это ты мне не дал этого сделать! – выкрикивает Колетт. – Ты приказал мне оставаться в той комнате и никуда не выходить!

– Нет, это врач отдал такое указание, – возражает мистер Бэрд. – Откуда я мог знать, что он лжет? Он сказал, что нам не следует смотреть на тело и что нельзя, чтобы мы запомнили Пэтти такой, какой она стала.

– Ты не дал мне даже взглянуть на нее… – стонет Колетт.

– Но мы же ничего не знали, – пытается пояснить Стивен.

– Так, значит, врач помог мисс Фонтейн? – уточняет мистер Бэрд. – Получается, что он придумал всю эту ложь и помог выкрасть Пэтти. Но почему? Зачем ему все это было нужно? С какой стати он наврал нам и убедил нас в смерти нашей дочери? – голос мистера Алекса Бэрда снова набирает силу – он становится самим собой. – Я хочу найти этого доктора и задушить его собственными руками. Или засудить его. Мы добьемся того, что он никогда больше не будет заниматься врачебной деятельностью. Я его убью…

– Дело в том, что он уже мертв, – говорит Стивен.

Мистер Бэрд умолкает на полуслове.

– Помимо всего прочего я попросил частного детектива навести справки и о нем. Этот врач уехал из города и умер у себя дома, в Коннектикуте.

– Черт побери! – рычит мистер Алекс и злобно смотрит на Стивена. – И мисс Фонтейн, получается, тоже мертва.

– Да, мисс Фонтейн, или Клара Ларсен, тоже мертва, – подтверждает Стивен.

Я все еще не могу справиться с бьющей меня дрожью.

Тетя Клара… Я еще раз обдумываю все то, что рассказал Стивен. Нет, это не может быть правдой.

Если верить Стивену, тетя Клара работала вовсе не в страховой компании, а няней в семье Бэрд и к тому же жила в их доме.

Она меня украла и вывезла в Вирджиния-Бич?

Но зачем ей было это делать?

Она рассказывала мне, что у нее был роман с человеком, с которым ей пришлось расстаться, и что он остался в Нью-Йорке. Был ли он врачом? По мнению Паулины, какие-то отношения связывали няню и мистера Бэрда. Домработница говорила, что у них был роман, но она явно все перепутала. Видимо, роман у няни, то есть мисс Фонтейн, был с доктором, и именно он помог тете Кларе увезти ребенка из дома Бэрдов.

У меня кружится голова от осознания того, что я теперь не могу точно сказать, что на самом деле происходило в моей жизни в течение последних двадцати лет. Не исключено, что мои представления о событиях, происходивших со мной в течение всего этого времени, не соответствуют действительности. А все мои воспоминания – о том, как тетя Клара заботилась обо мне, учила меня кататься на велосипеде и играть в европейский футбол, помогала мне вступить в отряд девочек-скаутов, готовиться к экзаменам, – это лишь иллюзия.

Тетя Клара говорила мне, что мои родители погибли. У меня не было других родственников, кроме нее, и она меня искренне любила. Она всю душу вкладывала в заботы обо мне, в мое воспитание.

Но если Стивен прав и мои родители живы и стоят сейчас прямо передо мной, если это Колетт и Алекс Бэрд, а Стивен Бэрд – мой единокровный брат…

То, значит, именно эти люди и есть моя семья.

Глава 56

Мне все еще никак не удается справиться с бьющей меня дрожью.

– Я понимаю, все это для вас полная неожиданность и, наверное, не укладывается у вас в голове, – говорит Стивен.

Он пристально смотрит на меня – и Колетт тоже. Затем она поворачивается к мистеру Алексу Бэрду, но тот молчит.

Тогда миссис Бэрд смотрит на меня и дрожащим голосом неуверенно произносит:

– Пэтти?

– Нет, – отвечаю я и в испуге вжимаюсь спиной в стену.

Колетт, однако, медленно двигается по направлению ко мне. По ней видно, что ее раздирают сомнения. С одной стороны, ей хочется верить, что то, что сказал Стивен, – правда. С другой стороны, она боится, что это окажется не так.

Я бросаю настороженный взгляд на мистера Алекса и вижу по выражению его лица, что он пребывает в состоянии шока. Видя перед собой явившийся из прошлого призрак его дочери, которую он считал давно умершей, он явно не знает, что делать и как на это реагировать.

Колетт тем временем предпринимает осторожную попытку прикоснуться к моим волосам.

– Ничего не понимаю… – бормочет она. – Как ты могла так вырасти?

Я пытаюсь отшатнуться, но стена мешает мне это сделать.

– Не подходите ко мне! – кричу я и нашариваю взглядом единственный выход из обеденного зала. Однако о бегстве не приходится даже мечтать – ноги мои словно налиты свинцом и совершенно меня не слушаются. Я никак не могу оторваться от стены, но при этом все же начинаю незаметно, дюйм за дюймом, продвигаться к двери. – Вы все ненормальные.

Колетт снова смотрит на супруга и спрашивает:

– Это правда она?

– Я не понимаю, как такое могло произойти, – говорит он, пристально глядя на Стивена. – Просто не представляю, каким образом мисс Фонтейн могла все это проделать – украсть нашу дочь и воспитать ее в пяти штатах отсюда. И как так вышло, что мы ничего об этом не знаем?

– Ей помог врач, – говорит Стивен. – Вероятно, он был в нее влюблен.

– Но ведь девочка была больна! – выкрикивает мистер Бэрд, стараясь не смотреть на меня. – Очень больна. Если бы ее увезли из дома, это привело бы к еще большему ухудшению ее состояния. Она могла умереть…

– Она была не настолько серьезно больна, как мы думали, – поясняет Стивен.

Глаза мистера Алекса Бэрда широко раскрываются:

– Что ты имеешь в виду?

– Я думаю, что мисс Фонтейн все это подстроила. Она создала у нас впечатление, что Пэтти на самом деле была серьезно больна. Вы ведь помните, что всем нам был практически закрыт доступ в комнату девочки? Зато целыми днями и ночами во время ее болезни рядом с ней была ее няня. Я думаю, она просто убедила нас в том, что Пэтти тяжело больна, и подговорила доктора сказать нам, что малышка умирает. А потом он помог ей вывезти ребенка