Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эта мысль обожгла разум Кэтти-бри. Заклинание желания? Кто из её знакомых мог бы прочесть настолько легендарный двеомер? Точно не Гарпеллы. Она подумала про Главную башню Волшебства. Если кто в ней и мог совершить этот великий магический подвиг, это был… Громф Бэнр.
Мог ли? И более важно – стал бы?
- Если превращение завершится, Закнафейна быстро и милосердно убьют, - сказала Галата, вырвав Кэтти-бри из её мыслей.
- Нет, - возразила она. – Мы заберём его обратно на юг. У нас есть могучие маги…
- Нет, - оборвала её Галата. – Вы не сможете забрать его туда в срок, который позволит волшебнику обратить превращение вспять.
- И вы этого не позволите, - сказала Кэтти-бри.
Галата не стала это подтверждать, но Кэтти-бри видела, как разрывается паладин. Слаади были смертельными врагами эведроу, и женщине нелегко было переварить мысль о том, чтобы отпустить одно из чудовищ на свободу. Если верить Галате, красные слаады размножались очень стремительно.
- Закат завтра, - сказала Галата. – Мужайтесь. Закнафейн силён – большинство уже сдалось бы. Наша магия скоро вернётся – как и ваша.
Кэтти-бри кивнула, сделала глубокий успокаивающий вдох, готовясь к худшему. Потому что она видела ухудшения и сомневалась, что Закнафейн проживёт ещё день.
- Завтра битва, - не задумываясь, сказала она.
- Каззкальци, да. Это славное зрелище.
- Ты когда-нибудь сражалась в ней?
- Почти. Но моё путешествие и моё рвение привели меня в другое место – которое я очень ценю, - пояснила Галата.
Кэтти-бри кивнула.
- Славное и свирепое? – спросила она. – Почти без правил и со всей жестокостью безоружной войны, как я слышала.
- Ты слышала правду, хотя не думаю, что ты можешь полностью оценить его, не увидев сначала собственными глазами. Вся Каллида наблюдает за четырьмя битвами, и каждый болеет за свой округ, каждый болеет за традиции этого места, которое мы зовём домом, и за решительность, которая сохраняет нам здесь жизнь.
- Почему вы проводите их в это время? – спросила Кэтти-бри. – Если кого-то ранят, у вас не будет волшебного исцеления и даже зелий.
- Если? – со смешком отозвалась паладин. – Ранены будут многие – и некоторые очень тяжело.
- Тогда почему сейчас?
- Именно поэтому! – сказала Галата. – Они рискуют получить серьёзное ранение, даже умереть, хотя такое случается редко, за свою веру в Каллиду, за свою преданность соседям, свою готовность служить со всеми. Потому что в это время их раны обладают значением, у них остаются шрамы, они рискуют по-настоящему. Разве ты не понимаешь? Не нужно много храбрости, чтобы сражаться рядом с готовым тебя исцелить жрецом.
Кэтти-бри кивнула. В этом был смысл, хоть и весьма жестокий.
- Мы живём в опасном месте, - сказала ей Галата. – У нас есть враги – великаны, слаади, свирепые звери, драконы, белые черви, сама земля вокруг. Когда я была младше, у нас было пять округов, но теперь их только четыре – один забрал ледник. Тепло от реки Каллиды на западе пропало, и Каттисолу одолел Кадиж, сожрал дом за домом, а её жители разошлись по оставшимся округам. Кадиж продолжает своё наступление, и мы уверены, что его направляют слаади.
- Как такое может быть?
Галата пожала плечами и покачала головой.
- Наверное, они подстрекают Кадижа. Они раздражают его, чтобы он рычал, и его дыхание застывает и нарушает равновесие.
Кэтти-бри вспомнила своё знакомство с ледником, когда она потянулась к плану огня, и поняла, что внутри этой огромной реки льда находится разумная сила стихии. Может быть, не зложелательная сама по себе, но и не обладающая моралью, которую мог бы понять простой человек.
И благодаря этим воспоминаниями Кэтти-бри сумела понять всю серьёзность слов Каллиды. Страсть, необходимость, равновесие. Это сообщество, каким бы древним и устойчивым оно ни было, выживало лишь на самом краю разрушения только из-за местности, в которой располагалось. И если это исчезнет, исчезнет также сообщество и дом эвендроу.
Кэтти-бри пришлось отбросить эти размышления, поскольку её мыслями снова завладел Закнафейн, вынудив женщину тяжело вздохнуть.
- Закнафейн силён, - сказала Галата, чтобы утешить её в последний раз. – Закат уже завтра.
Следующим утром трёх друзей разбудили оглушительные крики. Они выбрались из постелей, вытерли глаза, наскоро оделись и вышли в пустующую общую залу. Выйдя наружу, Кэтти-бри решила, что они с двумя мужчинами проснулись сегодня в Скеллобеле самыми последними и последними вышли на улицу.
Дроу, курит, улутиуны и ороки стекались по каждому переулку на главный бульвар, скандируя «Победу Бьянкорсо! Победу Бьянкорсо! Чемпионы, чемпионы, чемпионы!»
К югу от них толпа расступилась, разошлась по краям улицы, и в открывшемся проходе появились бойцы каззкальци, одетые в те же скудные облачения из ленточек, обёрнутых вокруг рук и ног, что использовались в боях в бочке, только эти ленты были сине-белыми. Их кожа блестела, и Кэтти-бри подозревала, что они намазались слизью миксин.
Бойцы шли мимо молча, некоторые – вскинув кулаки, и толпа смыкалась следом за ними, на каждом шагу продолжая кричать.
- Я хочу увидеть Зака, - громко заметил Джарлакс, чтобы его расслышали товарищи, которые стояли совсем рядом.
- Но я не хочу пропустить это… что бы это ни было, - ответила Кэтти-бри.
Энтрери указал на юг, и другие заметили, что к ним идут Эмилиан и Илина.
- Каззкальци! – воскликнула эта пара, бросаясь к ним навстречу.
- Самый важный день года. Квиста Канзей!
Великий праздник, мысленно перевела Кэтти-бри.
Однако времени на мысли у неё уже не осталось – двое сопровождающих вытащили их на улицы, и их увлекла толпа. Крики превратились в пение, мрачное и полное гордости:
Пей’пей Бьянкорсо талак надун
А’брейз дживвин куэста’тель
Квиста Канзей о Р’пуск Атунн
Пей’пей Бьянкорсо ультрин ах’надун
Ку’элларианфер зе’рес а’Скеллобель!
Пока лилась песня, Кэтти-бри пожалела, что заклинания ей недоступны, особенно то, которое позволяло лучше понимать языки. Она достаточно разобрала основной куплет, чтобы перевести его на третьем повторе:
Услышь, услышь, Белый медведь, что идёт на войну,
Сгори до победы у всех на глазах,
Этот святейший день Сумеречной Осени
Услышь, услышь, Белый медведь, непобедимая армия,
За наш дом
