- Они те, кем кажутся, - настаивал Джарлакс. – Они играют от всей души, они любят от всего сердца, они живут ради самой жизни. Я видел это на Улицах Вони в Мензоберранзане. Всю мою жизнь я считал, что это лишь ответ на строгие эдикты Ллос и верховных матерей, но теперь я понимаю, что эти традиции сложились на Улицах Вони потому, что несмотря на всё давление и угрозы, тамошние дроу были свободны.

Энтрери фыркнул, но ничего не сказал – к их столику подошла женщина с двумя кружками в каждой руке. Её волосы были скорее синими, чем белыми, а кожа демонстрировала синие оттенки среди сумрачно-серого цвета дроу. Её глаза тоже были синими, только светло-голубыми, не такого глубокого оттенка, как у Кэтти-бри. Однако ни один из них не видел на дроу синего цвета. Она была одета в открытое платье с красивыми кружевами, оттороченное золотым мехом, который казался таким мягким, что в него можно было упасть и уже не вернуться. Она поставила на стол три кружки с крепким пивом, казавшихся стеклянными, хотя на самом деле они были сделаны изо льда.

- За новых друзей, - произнесла она тост, подняв собственную кружку для большого глотка. – Биллиби, - сказала она, вытерев губы от пены, и указала на одного из эвендроу, толкающего большую тележку. – У него хороший ассортимент. Берите, что пожелаете, но если вы очень голодны – возьмите таглиог. Это жареный хвост, очень жирный.

Она причмокнула губами и подмигнула, затем отошла, но остановилась и обернулась.

- Я говорила с Илиной, - серьёзно сказала она. – Вы не сделали то, о чём она просила.

Троица с любопытством поглядела на женщину.

- Хурма, - объяснила синеглазая дроу. – С сыром овцебыка и скеллобельским ледяным вином, конечно. Я пришлю их вам. Вы ещё поблагодарите.

Ещё одно подмигивание, и она ускользнула.

- Я получил ответ от богов, - сказал Джарлакс, - потому что, кажется, я умер и попал в рай.

- Это место, где вокруг полно опасностей, - сказала Кэтти-бри. – Они выживают, потому что полагаются друг на друга. Может быть, это ключ к их любви к жизни. Думаю, ты прав, Джарлакс.

- Гьйои, - сказал наёмник. – Любовь к жизни и понимание её скоротечности.

Он поднял свою ледяную кружку, и Кэтти-бри ударила о неё своей.

- Я удивлён, что в вашем языке есть такое слово, - сказал Энтрери. – Но по поводу того, что ты считаешь причиной, - добавил он, обращаясь к Кэтти-бри, - разве ты не описала Мензоберранзан? И где же там, в окружении опасности, гьйои?

- На Улицах Вони, - снова сказал Джарлакс.

- Убийства, - снова парировал Энтрери.

- Значит, на Улицах Вони без тени Ллос, - сказала Кэтти-бри, и за это они с Джарлаксом снова чокнулись кружками.

На сей раз, хмыкнув и заворчав – ведь в конце концов он был Артемисом Энтрери – Артемис присоединился.

Жареный хвост полностью оправдал все их ожидания, и троица поглощала большие куски этого блюда, когда голубоглазая женщина возвратилась.

- Мне сказали, что ты жрица, - обратилась она к Кэтти-бри.

Та кивнула с набитым ртом.

- Когда магия вернётся, я научу тебя создавать это, - пообещала дроу.

- Как твоё имя? – спросил Джарлакс.

- Ох, я знаю ваши, но забыла назвать своё! Меня зовут Айида, но моё настоящее имя – Айда’Умпту.

- Я с радостью научусь такое делать, - сказала Кэтти-бри. – Я изумлена, что подобного можно достичь без убийства животного.

- Это необходимость, ведь здесь так мало животных. Кроме того, мы любим наших животных. Подумайте сами – я делю дом с двумя муктефф. Я готова их освежевать не больше, чем готова освежевать… ну, например, вас! И должна признать, я нахожу цвет вашей кожи прекрасным.

- Мне следует беспокоиться? – со смехом спросила Кэтти-бри.

- Нет, но ему, может быть, и следует, - ответила Айида и ткнула Энтрери в плечо, затем рассмеялась и ускользнула прочь.

- Значит, то, что нам говорили – правда. Они научились воспроизводить прекрасные вещи при помощи своей магии, - сказала Кэтти-бри, когда женщина ушла. – Ты действительно оказался в раю, Джарлакс.

Взгляд, которым ответил ей в это мгновение Джарлакс, заставил Кэтти-бри замолчать, поскольку она никогда не видела такого выражения на лице вспыльчивого наёмника. Казалось, он готов заплакать.

Айида вскоре вернулась с обещанной хурмой. Она подтащила стул и присоединилась к друзьям, и показала им, как по-настоящему есть скеллобельские деликатесы, с безупречным и необходимым соотношением сыра к фруктам, которое требовалось немедленно запить вином.

- Как я и обещала! – раздался голос, когда они четверо сделали первый укус и пригубили вино, и они обернулись, обнаружив, что к ним присоединились Илина, Эмилиан, Адин Дуайн и несколько других.

- В Каллиде есть лишь одно превосходящее удовольствие, - сказала Айида и бросила взгляд на Энтрери. – И даже это мнение оспаривают.

- Да, каззкальци, - немедленно возразила Адин Дуайн. – Каззкальци. Ничто не может сравниться с каззкальци.

- Тогда за Адин Дуайн, - сказал Эмилиан, поднимая кружку. – Если ей не представится возможности попасть на поле на этом празднике, так пускай найдёт настоящую битву на следующем закате!

- За Адин Дуайн! – присоединились остальные.

- А где Весси? – спросил Энтрери, разыскивая того взглядом.

- Он в уединении, конечно же. Бьянкорсо не появятся до своей первой битвы мерцающей ночью.

- Мерцающей ночью?

Им всем принесли полные кружки, и по залу пронёсся следующий тост:

- Бьянкорсо! Квиста Канзей!

- Завтра голова будет болеть ещё хуже, - предупредила Кэтти-бри Энтрери, когда тот поставил кружку на стол и подавил то, что должно было стать жуткой отрыжкой.

- Оно того стоит, - ответил он.

Кэтти-бри расслабилась и присоединилась к тосту. Она по-прежнему не могла избавиться от страха, что всё это был обман, но по ходу веселья стала понимать, что страх остаётся лишь потому, что она не хочет, чтобы всё это оказалось ложью. Даже не думая о том, какую опасность может прятать такая ложь для неё и для её друзей, она не хотела, чтобы это оказалось чем-то кроме истины.

Ради Джарлакса.

Ради Закнафейна.

И больше всего – ради Дзирта.

И больше всего – ради Бри.

- Я должна на время попрощаться, - сказала Заку Аззудонна.

Зак какое-то время переводил