Его дрейк рычит, обнажая острые клыки, и вонзает зубы в руку вражеского солдата, ломая ему кости. Враг воет от боли, падая на траву. В следующий миг принц Мейлек замечает меня.

– Что ты здесь делаешь? – кричит он, скача в мою сторону. – Ты повернула обратно?

Я качаю головой.

– Я добралась до замка.

Его брови изгибаются от непонимания, однако он ничего не спрашивает.

– Я предупредил всех, кого мог, но моя сестра прибыла раньше, чем ожидалось. – Он переводит глаза на воюющих. – Она напала прежде, чем остальные могли собрать войска. Однако я пока не видел Ронина.

– И не увидите. Я убила его.

Он трясет головой, точно неправильно понял. Его карие глаза таращатся на меня, точно как таращился Тейер, – свежая кровь течет по моей руке, и бедро кровоточит, а еще я в крови Ронина, которая измазала мою рубашку.

– Вы ведь не собираетесь тоже меня отчитывать, правда?

– Я не сказал ни слова, – говорит он спокойно.

– Пожалуйста, просто… отложите это на потом. Я все расскажу позже. Где Саенго?

Принц Мейлек кивает, показывая, чтобы я шла за ним, а затем ведет своего дрейка в сторону. Мы идем недалеко. Перевернутая телега валяется поблизости. Бочки и ящики накидали кучей, а их содержимое рассыпалось по траве. Прячась среди ящиков, Саенго сидит, съежившись в углу телеги.

Солдат выбегает из облака дыма, размахивая мечами. Я поднимаю свои клинки, однако тот замирает, когда понимает, что я подхожу вместе с его принцем.

– Солдат, – говорит принц Мейлек, глядя на него сверху вниз, пока тот не опускает меч. – Собирайте всех, кого можете, и возвращайтесь в Эвейвин.

Я оставляю солдата разговаривать с принцем и спешу к Саенго. Ее лицо горит от жара, ее волосы все мокрые. Голубые вены расползлись по ее челюсти и щекам, яркие и угрожающие.

– Нет, – шепчу я, смахивая прядь темных волос с ее лба.

За спиной у меня бубнит солдат:

– В-ваше высочество.

Что-то блестит на периферии моего зрения. Я поднимаю голову и вижу, что солдат падает в тот самый миг, как стрела пронзает его горло.

Вторая стрела проносится сквозь дым, затмевающий рассвет. Я подпрыгиваю, загораживая принца Мейлека, разрубая вторую стрелу напополам мечом, до того как та достигает его груди. Принц Мейлек отскакивает, глядя, как солдат падает на землю. Ньювалинская солнечная воительница мчится к нам верхом на драгокине, ее лук натянут, новая стрела указывает точно в искаженное гневом лицо принца.

– Стой! – кричу я, поднимая на нее свои мечи. – Он тебе не враг.

Сапфировые глаза воительницы недоверчиво сужаются. Она смотрит сначала на меня, отлично понимая, что я шаманка. Затем вглядывается в принца Мейлека и золотой обруч, венчающий его темные волосы.

– Эвейвианский принц, что предупредил нас?

– Да, – выдыхаю я, опуская клинки. – Он…

Меня прерывает жалобный стон. Моментально забыв о солнечной воительнице, я возвращаюсь к Саенго. Осторожно обхватываю ее лицо руками. Ее взгляд не фокусируется на мне, зрачки маленькие. Она едва дышит и стонет. Страх поселяется внутри меня.

Сейчас она не может умереть. Я одолела Ронина. Я сожгла тело Бездушного, чтобы уничтожить силу, которая соединяла его с Мертвым Лесом.

– Как такое возможно? – спрашивает солнечная воительница. Она спускается со своего драгокина и заглядывает мне через плечо. – У нее гниль.

– Она не умрет, – говорю я громко, однако солнечная воительница с сожалением качает головой.

– Для разбитой души нет лекарства.

Я прижимаю Саенго к своей груди, держа ее так же, как моя магия цепляется за ее хрупкую душу, прикладывая все усилия, чтобы удержать ее. Боль появляется у меня под ребрами, гулкое эхо того, что чувствует, должно быть, она. Слезы текут у меня по щекам, жгут мои разгоряченные щеки.

Я не смогла излечить ее прежде, пока Мертвый Лес был наводнен ядовитой магией Бездушного. Однако если источника гнили больше нет, теперь все должно сработать, так ведь?

Я не позволю ей умереть. Больше не позволю. Закрыв глаза, я прижимаюсь лбом к ее горячему лбу и пробуждаю свое ремесло. Магия Бездушного до сих пор циркулирует по моему телу, как дикое пламя, охватывающее кости. Она укрепляет мою собственную магию, когда я хватаюсь за душу Саенго.

Саенго ахает, извиваясь от боли, ее ногти впиваются мне в руку. Но я едва ли это чувствую. Моя магия окутывает ее душу, прикасаясь к каждой трещинке, рассматривая тепло ее души, ее силу, ее жажду жизни. Душа Саенго отвечает мне, тянется ко мне через нашу мысленную связь. Она мой фамильяр, мой проводник, а это означает, что у нее есть доступ к моей магии. Я распахиваю эту связь, усиливаю, позволяя моим силам наполнить ее, заполняя мелкие трещинки в ее душе, запечатывая раны, точно железом.

Между нами вспыхивает свет, такой яркий, что ослепляет меня даже с закрытыми глазами. Энергия бежит по телу Саенго, яркая и сильная, все ее тело сияет, как солнечный свет, собранный под кожей.

А затем теплые пальцы касаются моего лица. Я вздрагиваю. Саенго смахивает мои слезы, однако они катятся лишь быстрее, когда я качаю головой, не веря своим глазам. Я отгибаю край ее туники. Гниль не исчезла, однако она стала бледнее, точно тонкие голубые ниточки на ее груди.

Это лишь временное решение проблемы. Я ее не вылечила, однако, быть может, я просто недостаточно опытный лекарь. Но пока этого достаточно. Она будет жить.

– Целитель душ, – шепчет солнечная воительница за моей спиной. Благоговение отпечатывается на ее лице. Другие собрались вокруг, как шаманы, так и тенеблагословленные, заметившие энергию моей магии. – Целитель душ! Она здесь! Она остановила гниль!

Слова разносятся эхом на поле боя, просачиваясь сквозь дым и колыхая траву, нарастая, становясь громче, повторяясь, как песня, которая, точно облако, повисает над равнинами.

Голоса становятся боевым кличем, с которым ньювалийцы с новыми силами бросаются в бой. Земля дрожит, когда они выпускают на свободу свою магию, когда драгокины несутся в атаку. Наемники и солдаты спасаются бегством в ужасе от внезапной уверенности шаманов.

Я отворачиваюсь, не в силах смотреть на умирающих эвейвианцев. Саенго дергает меня за руку, и я помогаю ей подняться на ноги. Она все еще слаба, однако к ней возвращается здоровый румянец.

Улыбаясь сквозь слезы, я обнимаю ее, прижимая к себе, и кладу голову ей на плечо. Слушаю ее сильное и уверенное дыхание, колышущее мне волосы, наша связь мерцает между нами, как линия жизни.

– Они отступают, – тихо сообщает принц Мейлек. Он наблюдает, как солдаты убегают, морщинки сожаления собираются вокруг его глаз, и он стискивает челюсти. Теперь он предатель для своей сестры, для своей семьи, своих друзей и даже для своей страны: принц без королевства – горькая правда, которая, должно быть, сжигает его изнутри.