Однако же примитивные законы англосаксов обладали неоспоримым преимуществом: четко определенная стоимость жизни любого свободного человека означала, что никто, даже элдормен, не мог безнаказанно причинить вред. Судебное разбирательство вершили старейшины общины, они же выносили приговор. Так на основе древних традиций германских племен возникло английское общее право.

На этот раз обвиняемому повезло: король Альфред не смог присутствовать на суде, иначе пришлось бы платить не только вергельд семейству Порта и его покровителю, тану Эльфвальду, но и штраф королевскому риву за нарушение порядка в городе. Сигевульф помрачнел – ему предстояло расстаться с приличной суммой денег. Порт, будучи потомком знатного рода, занимал особое положение в англосаксонском обществе, и ему причиталось втрое больше, чем вергельд, положенный простому керлу.

В Саруме давно забыли и благородное римское имя Портиев, и роскошь имперской цивилизации. Римские дороги поросли травой, а путники чаще пользовались древними доисторическими тропами на взгорьях. Исчезли каменные особняки в городах, разрушились храмы и термы, только в Лондоне, на берегах Темзы, кое-где виднелись руины римских построек. В Винчестере, столице владений короля Альфреда, возникшей на месте города Вента-Белгарум, сохранились остатки римской крепостной стены, но Сорбиодун превратился в пастбище, на месте виллы Портиев стоял дощатый амбар под двускатной крышей, а в долине красовались просторные палаты тана Эльфвальда.

Впрочем, в округе еще сохранились кое-какие напоминания о римлянах и кельтах: реки по-прежнему носили кельтские названия Авон и Уайли; название поместья Фонтхилл у реки Уайли происходило от латинского слова «fontana» – источник. И хотя Римская империя прекратила свое существование, для Западной Европы Рим все еще оставался символом цивилизации, ведь и Библия, и все философские труды, и религиозные тексты были написаны на латыни, а император Карл Великий короновался в Риме, и туда же трижды приезжал король Альфред. Давным-давно исчезли римские легионы, но их наследие жило.

Славное имя рода Портиев исчезло только потому, что саксы не знали фамилий в их современном понимании – одним именем обходился и элдормен Вульфгар, и тан Эльфвальд. Семейство Портиев из поколения в поколение передавало рассказ о благородных римских предках, однако произносить фамилию разучились и стали называть себя Порт, Порта или Портер, что на саксонском наречии означало «привратник».

– Помните, – говорил Порт двум своим сыновьям, гордо указывая на развалины дуна, – это была наша крепость и мы ее храбро защищали.

И в самом деле, в «Англосаксонских хрониках» есть запись о 552 годе от Рождества Христова: «Кинрик сражался с бриттами в месте под названием Саробург и победил»[15].

Саксонское название Сорбиодуна – Саробург – означало «место сражения». Потомки Портиев не удержали крепость, но саксы, восхищенные доблестью единственного уцелевшего защитника дуна, оставили его в живых. Именно поэтому три столетия спустя Порт по-прежнему считался не простым керлом, а наследником знатного рода, хотя и не удостоился звания тана.

Богатство Портиев исчезло без следа. Плодородными землями в долине завладел тан Эльфвальд, а Портиям достались скудные пастбища на взгорье, где вот уже триста лет стоял их скромный дом и паслись стада белых овец. Решение суда поставило Порта в чрезвычайно затруднительное положение – он мог бы возвысить себя и семью, если бы не одно удручающее обстоятельство.

«Если добавить вергельд к моим сбережениям, то завтра я стану таном», – сокрушенно размышлял Порт, понимая, что таким поступком нарушит обещание, данное его сестре Эдите, с которой должен был встретиться после суда.

– Ты идешь? – с улыбкой спросил его Эльфвальд.

Тана сопровождали двое из его сыновей, дочь, подросток в рясе послушника и узколицый раб по имени Тостиг. Порт почтительно склонил голову – он, хоть и сам мечтал стать таном, к своему покровителю относился тепло и учтиво. Молодые люди с улыбками переглянулись. Старшему сыну тана Эльфрику минуло двадцать шесть лет, Эльфстан был ненамного моложе брата, а дочери Эльфгиве недавно исполнилось восемнадцать. По обычаю англосаксов все родовые имена начинались с одного и того же слога.

Порт скованно поклонился девушке – по его мнению, несдержанные мальчишеские проказы не приличествовали дочери тана, хотя над его церемонными манерами вечно подшучивали все дети Эльфвальда.

Тан удовлетворенно оглядел своих спутников. Как и все его соплеменники, он был человеком медлительным и уравновешенным, не принимал скоропалительных решений, особым умом не блис тал, а споров не любил, однако упрямо защищал свои взгляды. Вспыльчивые и порывистые кельты, к тому времени переселив шиеся в Уэльс, презирали саксов, захвативших плодородные долины Англии, и считали их недоумками, хотя обе народности уже давно мирно сосуществовали на острове; лишь изредка в пограничных областях вспыхивали стычки.

Эльфвальд по праву считал себя довольным жизнью. Ему принадлежали обширные владения в Уэссексе и леса на побережье. Старший сын тана женился и уже получил в наследство богатое поместье. Теперь Эльфвальд искал подходящего жениха для дочери.

– Вот только не знаю, кто такую проказницу в жены возьмет, – со смехом жаловался он жене.

Сейчас он собирался проводить Порта домой, к жене и сыновьям, и пригласить все семейство к себе на пир. Однако прежде всего надо было навестить сестру Порта.

С рыночной площади Эльфвальд и его спутники вышли на главную улицу Уилтона. Город, возникший в развилке рек Уайли и Наддер, семь лет назад пострадал от набега данов, и для защиты с запада его начали обносить бревенчатой стеной, хотя с наступлением зимы строительство прекратили. В южной оконечности города протекала извилистая речушка Наддер, на берегах которой росли величественные дубы и березы; на севере возвышалось меловое взгорье. Основными достопримечательностями Уилтона были рыночная площадь, окруженная деревянными домами, и большое каменное здание к востоку от нее – Кингсбери, королевский дворец. Хотя король Альфред с недавних пор облюбовал Винчестер, Уилтон все еще оставался вторым по значению городом Уэссекса. Сегодня король охотился в западных лесах, и дворец пустовал.

По соседству с королевским дворцом, за высокой оградой, виднелись постройки аббатства – обитель, служившая приютом двенадцати монахиням, в том числе и сестре Порта, деревянная церковь и столовая. Одна из монахинь провела посетителей в каменную часовню с деревянной крышей, крохотными оконцами и треугольными арками. Больше всего монахини гордились западным входом часовни, украшенным резными колоннами с замысловатым орнаментом и квадратными капителями с изображениями сплетенных драконов, – великолепным образцом англосаксонского искусства. В пропахшей ладаном церкви на стенах висели узорчатые тканые шпалеры, на алтаре красовался богато расшитый покров и повсюду стояли золотые и серебряные чаши и подсвечники – подношения знатных прихожан.

К гостям почти сразу же вышли настоятельница монастыря, дальняя родственница короля Альфреда, и Эдита, сестра Порта. После вежливого обмена любезностями Порт с сестрой отошли в сторону.