ним и какое-то время работать за небольшие деньги.

Наталия слабо пожимает плечами.

— Лишь спустя некоторое время мама с папой смогли найти в себе силы взяться за новую работу, объединившись со своими более опытными знакомыми, — добавляет Наталия. — И с учетом прошлых ошибок и знаний, полученных от этих людей, они наконец-то смогли добиться потрясающих результатов. И стали очень известными в узких кругах юристом модной сферы и фэшн-журналистом.

— Однако твои родители никогда не экономили на тебе и всячески баловали тебя, — с легкой улыбкой отмечает Анна.

— По их мнению, ребенку должно доставаться все самое лучшее. Поэтому они не отказывали мне в чем-либо и сами покупали что-нибудь просто так или за какие-то заслуги. Даже если им приходилось отдавать последние деньги. Да и сейчас они ни в чем меня не ограничивают и регулярно переводят достаточно денег на мою банковскую карту.

— Порой дедушка тоже порой мог отдавать мне последние деньги на то, чтобы я побаловала себя, — скромно признается Ракель. — Правда, единственное, чем я могла себя побаловать на те суммы, — это более вкусная и разнообразная еда. Которую я покупала в школе…

— Тогда было тяжело, но сейчас мы можем позволить себе что угодно, — бодро отмечает Анна. — Конечно, мои родители не настолько щедры и не выдают мне по тысяче долларов в месяц, но пока что мне вполне хватает на развлечения и какие-нибудь покупки. Уж пару платьев я всегда могу прикупить.

— Да, но после того, что произошло недавно, я не уверена в том, что у меня получится жить такой же прекрасной жизнью.

— Ракель… — немного неуверенно произносит Анна.

— Ты уже знаешь, что произошло?

— Да, я знаю, что тебя незаслуженно оклеветали. Мне очень жаль…

— Анна! — тихонько зыкает Наталия, слегка хлопнув Анну по руке. — Замолчи!

— Все в порядке, Наталия, — спокойно произносит Ракель и опускает взгляд на свои руки, сложенные на столе. — Как бы то ни было, я не смогу избежать подобных разговоров.

— Мне очень жаль, что все так сложилось, — мягко говорит Анна. — И помни, что я ни за что не поверю во весь этот бред.

— Спасибо большое. Да… Этот скандал может поставить крест на моей карьере. Но возможно, со временем все и правда наладится.

— Думаешь?

— Я не совсем уверена, но мне хочется верить, что вскоре народ успокоиться и поймет, что все это ложь.

— И что ты будешь делать?

— Наталия посоветовала мне немного подождать, пока все успокоятся. И немного подумав, я решила, что это единственное верное решение на данный момент.

— Ну это ты сейчас такая спокойная, — скрещивает руки на груди Наталия. — Но когда ты только прочитала об этом в Интернете, то едва ли не заливалась слезами.

— Слушайте, а кто вообще пустил эти сплетни? — недоумевает Анна. — Кому это понадобилось?

— Да есть один козел… — хмуро бросает Ракель.

— Правда?

— Я не сомневаюсь в том, что это его рук дело.

— А Наталия сказала правду о том, что это мог сделать какой-то актер, с которым ты однажды работала на фотосессии?

— Правда.

— А что это за актер? Я его знаю?

— Самовлюбленный осел по имени Терренс МакКлайф.

— Что? — широко распахивает глаза Анна. — Терренс МакКлайф? Да ладно!

— Это он распространил эти сплетни обо мне. Захотел сделать все, чтобы уничтожить мою карьеру.

— Вот так поворот! Так значит, ты познакомилась с самим Мэйсоном из «American Love Affair»? С тем горячим красавчиком, по которому сходили с ума все девчонки по всему миру?

— Я не знаю, где он снимался, и ни разу не видела этот фильм.

— Да ты что, Кэмерон! — удивляется Анна. — Терренс МакКлайф был очень известен в нулевые годы!

— И ты туда же?

— Он уже был известным в тот момент, когда ты только начала свою карьеру модели. Пользовался огромной популярностью.

— Наверное, это его единственная роль, которой он может гордиться. И никак не может смириться с тем, что его уже никогда не стать более известным.

— Слушай, а чего ты вообще с ним поругалась? Чего вы не поделили?

— Ну… — Ракель складывает руки на столе. — Во-первых, он — самовлюбленный павлин, который привык к тому, что все им восхищаются, и ни одна девчонка не смеет ему отказывать и говорить, что не знает его. Во-вторых, МакКлайф — невоспитанный грубиян, которого не учили хорошо обращаться с девушкой. Ну а в-третьих, этот козел посмел распускать свои руки и приставать ко мне.

— Ничего себе! — слегка приоткрывает рот Анна.

— А еще они поцеловались! — вставляет Наталия.

— Что? Поцеловались?

— Да-да, ты не ослышалась!

— Ты меня обманываешь!

— Нисколько нет!

— Я не верю своим ушам.

— Но это правда, Сеймур, — радостно отвечает Наталия. — У нашей Ракель состоялся первый поцелуй. Ее впервые в жизни поцеловал мужчина.

— Эй, так с этого и надо было начинать!

— Я этого не хотела! — возражает Ракель, приподняв руки к верху. — Он сделал это насильно!

— Господи, подруга, не могу поверить, что ты говоришь об этом так спокойно! Как будто у тебя не было никакого первого поцелуя. Да еще и с таким мужчиной.

— А почему меня должно это волновать?

— Да потому что тебя поцеловал сам Терренс МакКлайф!

— И что? Кто такой Терренс МакКлайф? Кто он такой? Почему я должна буквально трястись перед ним?

— Нет, подруга, ты точно ненормальная, если так спокойно к этому относишься.

— Да я ненавижу его за это! Стала ненавидеть еще больше после того, как прочитала ту статью и одно из анонимных писем, которыми он меня заваливал.

— Э-э-э… Ну да, Наталия говорила мне про те письма…

— После того, как этот придурок поцеловал меня, а я врезала ему по лицу и ушла, МакКлайф крикнул мне вслед, что заставит меня пожалеть и сделает все, чтобы разрушить мою карьеру.

— Неужели ты и правда думаешь, что это Терренс?

— А больше некому! — восклицает Ракель.

— Да нет, Ракель, перестань! Я не думаю, что это он.

— Ну не знаю… — задумчиво произносит Наталия. — Я бы не стала так защищать этого человека. Поначалу мне тоже казалось, что он не причем. Но сейчас я уже не так в этом уверена.

— Но зачем ему это нужно?

— Захотел отомстить за оскорбленную честь, — хмуро бросает Ракель.

— Прославиться на известном имени Ракель, — добавляет Наталия. — С надеждой, что его наконец-то заметят, и он получит свою долгожданную главную роль.

— Вот именно!

— Значит, Терренс не такой ангел, каким всегда хотел казаться? — слегка хмурится Анна. — Значит, он лишь притворяется милым и пушистым?

— Он — нарцисс, Анна. Самый настоящий нарцисс, который любит только себя. Который не терпит, когда его не замечают, не хвалят и не превозносят