«Стальной Аспид» отправлялся из Олхейма поздним вечером, когда навалились сумерки. В молчании наша небольшая компания стояла на вокзале. Проводить меня пришли только отец и Кендра. Без лишних слов мы обнялись, я по специальной платформе перешла в вагон, обер-кондуктор замкнул дверь, низко рявкнул гудок, поезд завибрировал, загрохотали сферы. Олхейм уплыл прочь.

Прошли в вагон первого класса.

— Поезд переполнен, придется, тебе, Камилла, делить с нами купе, отдельного не нашлось — извинился Кассиус.

Вагон первого класса ничем не напоминал тот сарай, в котором мне доводилось путешествовать. Вибрации и грохот сфер гасились и были едва слышны; в купе горел светильник, еле-еле рассеивая полумрак. Диваны с бархатной обивкой, занавеси на окнах, шкафчики для одежды; уют и роскошь в каждой детали.

Я в изнеможении опустилась на мягкое сиденье; мысли в голове скакали, как белки, тревогу сменяло умиротворение, но радость меркла, стоило лишь подумать о том, что случилось недавно и о том, что ждало впереди.

Кассиус глянул на мое унылое лицо, сел ближе, ловким движением достал из заднего кармана колоду хорошо потрепанных карт и принялся веселить фокусами. Я вежливо улыбалась.

Господин Дрейкорн пребывал в угрюмом настроении: откинулся на бархатные подушки, скрестил руки на груди, вытянул ноги, прикрыл веки и будто задремал, но я видела, как время от времени его глаза блестели в полумраке — следил за мной исподтишка.

Кассиусу скоро наскучило сидеть на одном месте. Он спрятал карты и поднялся.

— Прогуляюсь-ка по вагону. Видел, в буфете собралась неплохая компания за партией в джингу — банкир, чиновник и теург третьего ранга, и все жаждут расстаться с деньгами. Готов им в этом помочь.

Мы остались с господином Дрейкорном вдвоем.

Я пересела к нему и осторожно потормошила за рукав. Хозяин нехотя открыл глаза и повернул голову.

— Господин Дрейкорн, вы не спите?

— Полагаю, ответ «сплю» вас не устроит, Камилла.

Его лицо скрывал сумрак и тон был неприветлив, но все же шестым чувством я поняла, что он улыбался, и осмелела:

— Прошу, господин Дрейкорн, утолите мое любопытство. Хочу знать, что произошло. Почему вы решили что мощи основателя общины — это инквизитор Аурелиус? О чем вы разговаривали со старейшиной? Все так странно, не знаю, что и думать.

Затем запоздало раскаялась:

— Простите, что надоедаю. Вам нужен отдых, а я…

Хозяин вздохнул и сел прямо.

— Не стоит извиняться. С того момента, как мы зашли в поезд, я ждал, когда начнете приставать с расспросами. Заметил, как покусываете губы и поглядываете с нетерпением. Хорошо. Пора вам узнать правду. Вспомним, что вам известно об инквизиторе Аурелиусе, чей дневник мы так упорно собираем по листочку уже который месяц.

Итак, инквизитор Аурелиус заключил договор с демонами-архонтами Арбателем и Барензаром, чтобы обрести жизнь и могущество. В качестве жертвы он отправил на костер триста человек, затем провел ритуал Слияния — отдал свое тело демону Арбателю. Ритуал прошел вполне удачно, хотя обещанной безграничной силы инквизитору обрести не удалось. Считается, что дневник, который мы ищем, дает ответ на эту загадку.

После ритуала инквизитор разгромил пол-столицы и исчез. Теперь известно, что он не рассыпался в прах, как все одержимые; понукаемый своим демоном, он бежал, укрылся в провинции и создал вашу общину Отроков Света.

— Но зачем, господин Дрейкорн? Отроки Света выступают против магии и призывают отказаться от услуг демонов!

— Терпение, я к этому подхожу. Итак, бессмертие инквизитор не обрел — хотя неплохо продлил свои годы. После смерти Аурелиуса демон не пожелал покидать мертвое тело. Для вызова была принесена огромная жертва, жизненные силы погибших на костре магов питают демона до сих пор.

Освободись он, пришлось бы ему вернуться в незримое царство. Заключив договор с инквизитором, демоны Арбатель и Барензар нарушили правила и стали демонами-ренегатами, изгнанниками среди себе подобных. Третий демон-архонт Валефар жаждет мести.

Итак, демон Арбатель затаился — ждал, когда отыщется новый подходящий сосуд. Сложно найти человека, который может принять демоническое создание из другого мира. Случаю он решил не доверять — вся ваша община, Камилла, служила одной цели — вырастить, подготовить для демона подходящего человека. Поэтому инквизитор, приняв имя Акселя Светлосердного, создал свою религию, специальные обряды и уклады, а старейшины служили его посредниками.

Отчего же запрет на использование магии, спрашиваете вы. Все просто — демон Арбатель не хотел, чтобы его пристанище открылось последнему демону-архонту Валефару. Мы мало знаем о мире демонов, но известно, что между архонтами существует зависть и соперничество. Ваши послушники живут в изоляции, чтобы не привлекать внимание других демонических сущностей. Из числа послушников демон Арбатель стремился выбрать новый сосуд, тело, которое ему подойдет. И, Камилла… он нашел это тело. Есть в вас какие-то свойства, которые делают вас или ваше будущее дитя идеальным сосудом. Демон нашептал это старейшине.

От услышанного меня охватила глубокая растерянность.

— В голове не укладывается, господин Дрейкорн. Откуда такие предположения?

— Просто поверьте, Камилла. Я знаю точно.

— Мне грозит опасность?

Господин Дрейкорн ответил не сразу, а когда заговорил, в голосе его звучала тяжелая усталость:

— Уже нет, Камилла. Не от старейшины, по крайней мере. Я не просто так остался у мощей инквизитора в компании с милейшим У го. Пришлось нелегко… еще никто из теургов не делал то, что довелось сделать мне. Теперь все кончено — Арбатель покинул мир людей, а лже-Аксель превратился в горсть праха.

Мы помолчали. Я понимала, что господин Дрейкорн совершил нечто очень важное, что потребовало от него огромных усилий и решимости, но от мрачного мира теургов я была далека, и с трудом ухватывала значение того, что произошло. На что пришлось ему пойти, чтобы осуществить задуманное?

— Что теперь будет с общиной?

— Ничего. Полагаю, так и будут жить как жили. Старейшина не станет открывать правду — пришлось заставить его молчать.

— Но почему?

Господин Дрейкорн всмотрелся в меня сквозь темноту — глаза сверкнули, как у затаившегося в логове хищника — и произнес с нажимом:

— Никто не должен знать о случившимся, Камилла. Именно поэтому я пощадил Уго и не стану сдавать его Совету Одиннадцати и судебному триумвирату. Прошу, пока не спрашивайте, почему так важно сохранить тайну Аурелиуса. В любом случае, с ним покончено.

Меня волновали и другие вещи.

— Что имел в виду старейшина, когда говорил о вашем незримом покровителе?

— Не стоит об этом, Камилла.

Я не отступала.