В поисках отца она проходила мимо автомобилей в разной стадии починки, некоторые с открытыми двигателями, другие с недостающими частями или снятыми кузовами. В дальнем конце, омытый светом из открытой двери на бухту, стоял ее отец рядом с «мустангом». Его лицо сияло любовью и гордостью.

— Папа, это прекрасно.

Автомобиль сиял свежей краской цвета мака. Все хромовые части сверкали, словно зеркала, и верх был опущен. Видя автомобиль и выражение лица отца, Сара вспомнила множество мгновений из своего детства — поездки в город с мамой, которая выглядела так роскошно в шелковом шарфе и темных очках, ее отец напевал в такт радио, а Кайл сидел рядом с ней на заднем сиденье.

— Я так рада, что вернулась, — сказала она отцу.

— Разве могло быть иначе, — ответил он, открывая ей дверь. — Поедем заберем твоего брата и Ла Нелл.

Двигаясь с королевским достоинством, они проехали по главной улице города в «мустанге». Сняв туфли, чтобы не испортить обивку, Сара и Ла Нелл уселись на заднем сиденье автомобиля с откидным верхом, махая руками, словно возвращающиеся домой королевы, когда они проезжали мимо толпы, которая собралась на фестиваль. Сара откинула голову, чувствуя тепло индийского летнего солнца. «Видишь, мама? — подумала она. — Не о чем больше беспокоиться. Мы в порядке».

Хотя первоначально фестиваль был организован, чтобы создать добрые отношения между продавцом и покупателем, праздник распространился на весь город. В павильоне, установленном фирмой-поставщиком, Устричная компания бухты Мун представляла осенних устриц. Гости дегустировали сырые кумамото с лимонным соусом или с хреном, устрицы «Томалес» на гриле и барбекю, запеченные и вареные устрицы «Мэд-Ривер». Местный пивоваренный завод снабдил фестиваль отличным портером, который хорошо шел с устрицами в сливочном соусе и ржаным, душистым хлебом. Винный завод из Напы предоставил сухой мускадет, еще один напиток, превосходно подходящий к устрицам. Цветочная ферма Боннеров предоставила украшения.

В городском парке развернулся пикник, соревнования на детском пляже и морская регата вокруг бухты. Рыболовецкий флот натянул фонарики на оснастке каждой лодки, и ансамбли с живой музыкой выступали весь день до поздней ночи.

Фестиваль был веселым и утомительным, как и обещали ее отец и брат. Часы проходили как в тумане, и девочка, которой когда-то была Сара, та, которая жалела, что она дочь устричного фермера, которая прятала свои обветренные руки, но не свое отношение, исчезла окончательно и бесповоротно, и ее исчезновение прошло незамеченным и без печали. На ее месте оказалась достойная женщина, дочь и сестра, полная гордости и восторга от своей семьи.

Это не был превосходный день. Уилл не показывался. Не то чтобы он был обязан, повторяла она себе. Их отношения — такие, какими они были, — развивались черепашьим шагом, и на самом деле она не была уверена, развиваются ли они вообще. Кто-то сказал ей, что он наблюдал за Авророй на регате, поздравляя ее, когда она пришла к финишу, но Сара его не видела.

Так было лучше. Когда бы она ни была рядом с Уиллом Боннером, она чувствовала напряжение невыносимого желания, такого сильного, что это причиняло боль. Он заставлял ее хотеть делать глупые вещи, но она теперь была матерью. Со своими двумя мальчиками, зависящими от нее, она не могла позволить себе делать ошибки.

К закату половина павильона была переделана под танцпол. Прибыл новый ансамбль, и музыканты принялись настраивать инструменты. Сара почувствовала, что она отчаянно нервничает. «Но в конце концов, — решила она, — зачем я купила себе великолепный наряд для этого вечера». Это было застегивающееся на спине бледно-голубое шифоновое платье на бретельках, с летящей юбкой, которая крутилась, словно цветочные лепестки. Подходящие туфли-лодочки заставляли ее чувствовать себя словно Золушка на королевском балу.

Раньше, в Чикаго, она чувствовала себя пойманной в ловушку в своих великолепных нарядах, но теперь осознавала, что дело было не в нарядах. Проблемы была с ее старым «я», с жизнью женщины, которая думала, что знает, какой должна быть ее жизнь. В любом случае потеря Джека оказалась лучшим событием, которое с ней случилось, потому что, если бы не это, она никогда бы не изменилась сама.

Ее отец пригласил ее на первый танец. Несмотря на платье, она чувствовала себя неловко и странно, но, когда посмотрела на Кайла и Ла Нелл, которые забылись в объятиях друг друга, она поняла, что грация и стиль не имеют значения.

— Что тебя рассмешило? — спросил отец, заметив ее улыбку.

— Людям нет дела до того, как выглядят другие, когда они танцуют, — сказала она.

— И это смешно?

— Смешно то, что я не осознавала этого раньше.

— Как с травмой шеи?

— Что?

— Ну ты знаешь, травма шеи. Оттого, что ты вертишь головой и пытаешься увидеть, не показался ли где Уилл Боннер.

— Ты с ума сошел, папа.

— О-хо-хо. Попробуй сказать об этом этому парню. — Ее отец повернул ее, и перед ними оказался Уилл. Он выглядел потрясающе в линялых «ливайсах» и отутюженной до хруста рубашке, его волосы были все еще слегка влажными после душа, а лицо освещено улыбкой.

— Ох, — выдохнула Сара, чувствуя, что ее щеки заливает краска.

— Привет, — сказал он. — Потанцуешь со мной?

Отец вручил ее кавалеру и растворился в толпе, а она обнаружила, что кружится с ним среди танцоров.

— Ты прекрасно выглядишь, — промурлыкал он ей на ухо. Его руки охватили ее обнаженную спину.

Она едва не растаяла; прошло столько времени с тех пор, как кто-то говорил ей, что она хороша, и обнимал ее.

— Спасибо, — сказала она. — Это для меня большое событие. Я привыкла к футболкам и помочам.

— Ты одета по-настоящему прекрасно.

— Почему ты такой милый? — спросила она его.

— Ты бы не спрашивала, если бы знала, о чем я думаю. — Он склонил губы к ее уху и прошептал предложение, которое заставило ее покраснеть до корней волос.

Она, беспомощная, уткнулась лбом в его плечо, когда музыка заиграла старую любимую мелодию, «Док оф зэ бэй». Было что-то одновременно ленивое и эротичное в том, как он двигался рядом с ней, и она забыла весь мир и отдалась ощущению, закрыв глаза и откинув голову. Их первый танец. Он наклонился и вдохнул запах ее волос, и это было восхитительное ощущение.

— Ты хороший танцор, — похвалила она.

— Все так думают, — согласился он с усмешкой в голосе. Этот комментарий вернул ее обратно на землю, и она открыла глаза. Чувствуя себя слегка обезумевшей, она огляделась и заметила любопытные взгляды, бросаемые в ее направлении.

— Пойдем что-нибудь выпьем, — предложила она, отодвигаясь от него.

Он продолжал держать ее за руку.

— У меня идея получше. Позволь мне отвезти тебя домой.

О боже. Она подумала о том, что он прошептал ей на ухо. Ее сердце забилось. Последняя беседа, которая произошла между ними, старый диспут был все еще открыт, потому что не было способа разрешить его. Она пыталась привести все извинения, которые только могла найти.