– И кого мы подготовим за три месяца? На нормального несущего спокойствие нужен будет с пяток наших деревянных солдатиков, это в лучшем случае. К алтарю прорвется хорошо если одна десятая, а то и меньше. А нам еще надо будет его удержать. И нас будут убивать, а не развоплощать.

– У меня есть Грааль, – заметил Хансер.

– Но он не действует, – сказала Тайви.

– Я думаю, кое-кто это исправит… – Хансер умоляюще взглянул на Иллюмината, и тот кивнул, тепло улыбнувшись.

– Нам нужны все силы, которые мы сможем собрать. – Бьярни встал. – Через неделю я приведу сотни три своих дружинников и кельтов из Синего.

– Кельтов? – удивился я.

– А что? Они когда-то со мной на Темную сторону за добычей ходили. Хорошие ребята.

– Я думаю, смогу сотни две привести, – сказал мой брат. – И побыстрее твоего, если… – Он бросил взгляд на Аркадию.

– Конечно, я пойду с тобой, – подтвердила она. – Дай мне два дня – я создам два портальных маяка: бежать ведь из Лазурного придется в спешке.

– Через неделю Тайви проведет ритуал, – подвел итог Хансер.

* * *

– Бьярни Сноррисон, куда ты собрался?! – Голос прогремел сзади подобно камнепаду.

Могучий несущий спокойствие остановился и вжал голову в плечи. Драккары были уже совсем рядом, но не получилось пройти тихо.

– Да вот, в набег… очередной… туда… – Он неопределенно махнул рукой за море. Оборачиваться не стал, иначе обладатель громового голоса увидел бы краску, густо залившую его лицо. Почему он не в рыцарском шлеме с забралом?!

– Бьярни Сноррисон, хитришь ты еще хуже, чем крадешься! Тебя не учили поворачиваться лицом к собеседнику?

Тяжело вздохнув, Бьярни обернулся. Человек, стоявший напротив него, был в таких же кольчуге и шлеме, похожий щит за спиной, а топор – просто близнец оружия Бьярни. Только был этот человек на голову ниже, зато из-за большей ширины плеч казался просто квадратным. Волосы и борода того же огненного цвета, и так же сверкают льдом голубые глаза.

– Когда же ты научишься отвечать за свои поступки?! Сколько раз тебе говорить: считаешь себя правым в том, что намерен сделать, – открыто смотри в глаза любому, а нет – так не делай! У, проклятье своего отца!

– Да, я считаю себя правым, – пробубнил Бьярни.

– Куда собрался? Только не лги мне!

– В Зеленый домен, – тяжело вздохнув, признался Бьярни.

– Что?!! – От рева его собеседника, казалось, содрогнулись скалы фьорда. – Почему я тебя не удушил в колыбели?! Позор моих седин! Палачом решил стать! Грязным наемником бордовых ублюдков!

– Нет, отец, нет! Я наоборот… я не с бордовыми, – пробормотал Бьярни. – Я… и седин никаких у тебя нет!

– А с кем тогда, позволь полюбопытствовать?

– Вильгельма-лучника знаешь?

– Знавал. Год вместе на Марсе проучились.

– Ну так вот, он там, и еще другие из Зеленого, те, что продолжают бороться, и я… словом, у меня там долг чести.

– Это другой разговор. – Снорри тяжело вздохнул. – А стоит ли долг такой платы?

– А Хель[10]его знает. Только чем я еще могу оплатить его? Что им еще сейчас нужно? Просто…

– Ну?

Бьярни опустил голову, а потом вдруг резко поднял и заговорил, уже не запинаясь:

– Ты же видишь, отец, много странного и непонятного творится сейчас, но я вижу, что это время великих перемен, великой подлости и великого мужества. И когда мои дети спросят у меня, что я, Бьярни Столп Чести, делал в это время, не хочу отвечать, что сидел, забившись в свой замок, пока всякие там творили беззаконие.

– Сын мой! – Снорри обнял его. – Ты видишь свой путь – следуй ему. И помни: не так важно, что ты совершишь, важно – для чего. Я верю, что ты не опозоришь чести нашего рода. Мне с трудом верится в ваш успех…

– Никому не верится, потому у нас и есть шанс. Небольшой, но уверенность в своих силах тех, кто разбил Зеленый домен, может сыграть с ними злую шутку. И мне только что в голову пришло… – Бьярни опять замялся, а потом твердо сказал: – Пусть меня отлучат от алтаря.

– Ты что, сын мой, – отшатнулся Снорри. – Я не хочу оплакивать еще и тебя.

– А я не хочу иметь преимущество перед теми, кто будет стоять со мной плечом к плечу. У них нет шанса возродиться на алтаре – не должно быть и у меня.

– Да какое это преимущество?! Тебя убить может только несущий спокойствие. Прочие даже не поцарапают! Какая разница, будешь ты приобщен к алтарю или нет?

– А магия? Нет, отец, это имеет значение. К тому же я буду убивать. Не хочу, чтобы из-за этого участь Зеленого постигла Северный домен. Пусть для наших врагов я буду изгнанным отступником. А детей у тебя хватает, и о большинстве ты, наверно, даже не знаешь.

– Ах ты, паршивец, как с отцом разговариваешь?!

* * *

Я, если честно, и не догадывался, как легко можно проникнуть за стену, ограждающую доменовский замок. Причем не в Тенях, а в обычном мире. Часовые из низших – это принято у всех. Такому часовому достаточно несильного удара по затылку – и брешь создана. Ди Басалетти меня разочаровали. Я бы вычислил любого своего собрата еще на подходах к Зеленому замку… в старые времена, когда он был нашим. Я сбросил веревку, и через пару мгновений Аркадия и Руи были на стене.

Не стоит говорить, благородные сеньоры, что в сам замок проникнуть было бы несказанно труднее. В обычном мире сработали бы сотни магических ловушек и дозорных заклинаний. А в Тенях я бы столкнулся с превосходящими силами местных. А ди Басалетти, признаюсь, были, как и я, дворянами. Саму меркурианскую науку они знали хуже прочих, но лучше меня, зато подраться были не дураки. В их семье не было таких прочных боевых традиций, как у Касталенде, один на один я справился бы с любым, но кто ж на меня один нападет? А двое уже стали бы проблемой на грани непреодолимости.

К счастью, в замок нам было и не нужно. Нашей целью были казармы батальона, которым командовал мой брат. По старой традиции такие подразделения все еще назывались дружинами, но с Касталенде или любым другим домом их не связывало ровным счетом ничего, кроме, возможно, шалостей каких-нибудь высших с мамашами служивших там воинов. Но об этом принято было молчать. А уж признать бастарда – на это дворянин мог пойти, только если у него не осталось больше наследников.

Сами понимаете, раз не было вассальной связи, низшие служили не сеньору, а домену. И командовавший ими высший был не более чем назначенный доменом офицер. И вот здесь начинается самое интересное. Однажды я объяснил всю эту систему Лин-Ке-Тору, и он сказал мне: «Настоящий командир будет в любом случае отцом своим подчиненным, и тогда возникнет связь, до которой далеко любым вассальным присягам».