Однако, хотя многие полагали, что инвективы против «ошибок» иудаизма способствуют предотвращению отступления от христианства и обращению в христианскую веру евреев, многие современники Саломоне ди Бонавентуры полагали, что угроза, которую представляет собой иудаизм, гораздо более сложна и тонка, чем могло показаться на первый взгляд. Как постоянно повторял Сан-Бернардино, христианской вере угрожают не только идеи иудаизма, но сам характер поведения евреев. Он подчеркивал, что «коварная ложь» евреев, подобно опасной болезни, может распространиться через повседневный бытовой контакт с их обычаями и привычками.

Даже самым невежественным людям эпохи Ренессанса было очевидно, что уклад жизни евреев сопровождается сложными ритуалами, описанными в книгах Талмуда. Многие такие ритуалы (особенно обрезание и пищевые обычаи) были совершенно чужды христианской традиции. Все такие обычаи могли передать «болезнь» иудаизма ничего не подозревающим христианам. Те, кто утверждал подобное, даже не задумывались над тем, что все эти ритуалы были созданы для того, чтобы защитить чистоту иудейской веры. Поскольку у евреев были строгие правила в еде, особенно в отношении приготовления и употребления мяса, считалось, что любой христианин, который случайно приобретет мясо у мясника еврея, может «заразиться» религией продавца.25 Вот почему во многих городах существовали законы, по которым представители каждого вероисповедания должны были иметь собственные мясные лавки. Не меньшую проблему представлял и секс. Строгость еврейских брачных ритуалов и иудейские церемонии очищения привели к тому, что был принят полный запрет на сексуальные отношения между евреями и христианами. И хотя наказания за подобные «нарушения» встречались крайне редко, суды над теми, кто все-таки стал жертвой таких обвинений (например, дело Консильо, сына Мюзетто, который пытался заняться сексом с проститутками в Болонье в 1456 г. и в Лукке в 1467 г.), показывают, что христианское общество было охвачено латентной истерией, связанной с межкультурным промискуитетом.26

Но в некоторых случаях иудейские ритуалы сознательно истолковывали неверно, что еще более усиливало извращенное ощущение чуждости, которое уже жило в воспаленном воображении проникнутых ненавистью христиан. Изобретались самые пугающе абсурдные глупости, которые служили опасным целям. Многие из них нашли свое отражение в литературе и визуальных искусствах. Среди самых печально известных примеров – «Новая хроника» Джованни Виллани и «Чудо оскверненной гостии» Паоло Уччелло (ок. 1465–1468) [ил. 36].27 Картина была создана по заказу Федерико да Монтефельтро, который начал широкую кампанию преследования евреев. Сюжет абсолютно смехотворен, однако он основан на обвинениях евреев в осквернении гостии. По таким обвинениям евреев преследовали по всей Европе начиная по меньшей мере с 1247 г. и особенно часто в Германии в XIV и начале XV в. Еврейский ростовщик украл часть освященной гостии в соседней церкви и принес ее домой, чтобы приготовить для своей семьи. Однако во время этого святотатства он с изумлением и страхом увидел, что из хлеба чудесным образом начала течь кровь. Кровь залила весь пол и стала вытекать на улицу. Зловещее кровотечение заметили прохожие, они вызвали солдат, те взломали дверь еврейского дома и увидели охваченного ужасом хозяина и его нечестивое семейство. Хотя ничего подобного в реальной жизни никогда не случалось, современники Саломоне считали, что эта история является яркой иллюстрацией той угрозы, какую иудейские ритуалы представляют для христианской жизни.

Для францисканцей-антисемитов, подобных Сан-Бернардино, опасность иудаизма означала одновременно и маргинализацию евреев, и строгое отделение христианской жизни от иудейских традиций. И это отделение не ограничивалось одним лишь запретом на сексуальные отношения и созданием отдельных мясных лавок. Проповедуя в 1423 г. в Падуе, Сан-Бернардино высказал свою убежденность в опасности контактов с еврейскими ритуалами и обычаями самым ужасным образом:

Безжалостно обрушиваясь на евреев Северной Италии, Бернардино и его последователи утверждали, что не только христиане должны избегать всяких контактов с еврейскими ритуалами и обычаями, но и евреи должны абсолютно четко понимать, что все христиане знают о необходимости держаться от них подальше. Конечно, эта идея была ненова. Со времени четвертого Латеранского совета 1215 г. Церковь предписывала всем евреям носить особую одежду.29 К 1257 г. все евреи Рима (за исключением врачей и некоторых других профессионалов, находившихся под защитой) должны были носить круглые желтые нашивки – за нарушение этого закона налагался большой штраф. Впрочем, подобные ранние попытки выделить евреев публично были довольно мягкими и никогда не проводились в жизнь силой. Поняв, что провести в жизнь такую политику невозможно, папство смирилось, и города Северной Италии со спокойной душой об этом забыли. Но страстные проповеди Сан-Бернардино и францисканцев строгого правила все изменили. Охваченные ненавистью к иудейской вере и обычаям города Северной Италии спешно начали принимать новые антисемитские законы. В 1427 г. в Анконе всем евреям было приказано носить желтый знак – причиной тому стали проповеди фра Джакомо делла Марки. Прислушавшись к пламенным проповедям Сан-Бернардино, такой же закон в 1430 г. приняла Падуя.30 В 1432 г. законы об особой одежде были приняты в Перудже. В 1439 г., когда Саломоне заключил судьбоносное соглашение с Даттили, такие же законы были приняты во Флоренции.31 Впоследствии законы эти несколько раз пересматривались – и каждый раз в сторону ужесточения. В следующем веке пугающее предвосхищение ужасов XX в. получило такое распространение, что появилось даже на потолке Сикстинской капеллы – так Микеланджело изобразил Аминадава в одном из люнетов.32

Огромное преступление

Сколь бы хорошо Саломоне ди Бонавентура ни интегрировался в тосканское общество, он должен был замечать мощную религиозную нетерпимость во время своих приездов во Флоренцию. Он вынужден был носить большую желтую нашивку на груди, все видели, что он еврей. И даже если он не обращал внимания на насмешки жителей города, не чувствовать их предубеждения он не мог. Но путь к ложному обвинению и суду проложило очень конкретное и серьезное изменение растущих антисемитских настроений.

Если в эпоху Ренессанса веру и ритуалы иудаизма считали скрытой угрозой для христианства, то коммерческую деятельность евреев воспринимали как активную угрозу благополучию христианского общества. Самое сильное неприятие вызывало ростовщичество, хотя может показаться удивительным, что евреи желали одалживать деньги христианам, которые относились к ним с такой ненавистью.33 Неприятие евреев-ростовщиков существовало в Европе со средних веков. Обвинения евреев в алчности устарели уже к началу XIV в. В XIII в. святой Фома Аквинский яростно боролся с ростовщичеством, и его учение стало теологической основой для повсеместного запрета подобной деятельности (ч. II глава 2). А поскольку многие евреи занимались именно этим, то они сразу же подверглись преследованию. Король Франции Людовик IX не менее двух раз приказывал арестовывать евреев-ростовщиков и конфисковывать их имущество – так были оплачены Седьмой и Восьмой крестовые походы. Филипп IV изгнал всех евреев из своего королевства в 1306 г. – основанием стали все те же религиозные запреты на ростовщичество. Король Англии Эдуард I издал «Статус еврейства» (1274), согласно которому евреям запрещалось «богохульно» давать деньги в долг под проценты. В 1290 г. был издан эдикт об изгнании, в котором изгнание евреев объяснялось продолжением запрещенной деятельности. Но неожиданный и стремительный рост торгового банковского дела в Италии в начале эпохи Ренессанса сделал этот повод особо ханжеским. Тогда был найден новый. Стали говорить, что евреи нарочно повышают процент, чтобы эксплуатировать «добрых» христиан из чувства религиозной или этнической ненависти. Антисемитизм усилился еще больше.