У преп. Максима (который здесь следует за Аристотелем) встречается и положительная оценка φιλαυτία как «духовного (νοεράν) самолюбия», благородной любви к себе, тождественной высшей любви к Богу. Но в основном он считает «филаутию», рождающуюся из неведения, матерью всех пороков (см.: Hausherr I. Philautie. De la tendresse pour soi a la charite selon saint Maxime le Confesseur. Roma, 1952. Р. 49, 59). Полярность любви и себялюбия (αγάπη – φιλαυτία) составляет, согласно преп. Максиму, основную и решающую дилемму человеческого бытия в этом мире (см.: Heinzer F. Die leidende Menschheit Christi als Quelle des Heils nach Maximus Confessor // Christusglaube und Christusverehrung. Neue Zugange zur Christusfrommig-keit / Hrsg. von L. Scheffczyk. Aschaffenburg, 1982. S. 77).

63 Преп. Максим использует пару противоположностей «наслаждение – страдание» (ηδονή – οδύνη), весьма часто встречающуюся в его творениях.

64 Ср. схожее рассуждение преподобного отца в его «Послании к Иоанну Кубикуларию о любви», где говорится: «Поскольку вначале диавол, прельстивший человека, через себялюбие злонамеренно [заманил] его в искусно продуманную ловушку, обманув приражением наслаждения, то он отделил нашу волю от Бога и друг от друга. Отклонив с прямого пути [человека, лукавый] разделил образ бытия естества его, расчленив на множество мнений и представлений; со временем он учредил в качестве закона поиск и нахождение всякого зла, используя для этого силы нашей [души], и для постоянного пребывания зла во всех [людях] заложил лукавое основание – неуступчивость воли» (Избранные творения преподобного Максима Исповедника. М., 2004. С. 203).

65 Греч. μοχθηρίας. Μοχθηρός значит «подлый», прежде всего в смысле «бедный», «несчастный», «приниженный»; далее – в смысле «подхалим», «искатель» и, наконец, вообще «нравственно негодный человек». В данном случае, по-видимому, имеется в виду подлая искательность. – С. Е.

66 То есть удовольствия и страдания. Неизвестно, кого в данном случае цитирует преп. Максим. У Исихия и Свиды мы не нашли подобного объяснения данного слова. Вероятно, преп. Максим (его источник) производил слово μοχθηρός от μόγος (μόχθος) – «труд», «страдание» и θηρ – «зверь». Название, таким образом, обозначает человека, с одной стороны, страдающего (и имеющего все побуждения выйти из угнетенного положения), а с другой – выслеживающего, как зверь, добычу удовольствия; словом, объединяющего в себе и то, и другое побуждение к страстям – страх перед страданиями и стремление к удовольствиям. – С. Е.

67 Рукой переписчика в некоторых рукописях поставлено заглавие: «Другое определение зла».

68 В переводе Эриугены добавлено пояснение: «Я подразумеваю ум» (dico intellectum). – А. С.

69 Эриугена, вероятно путая άνέδην («обильно») и άνείδεος («бесформенный», «безобразный»), переводит: «воспринимая безобразие (deformitatem) этого познания».

70 Слово μετάληψις имеет и значения «принятие», «восприятие», «сопричастие», «причастность»; Эриугена поэтому переводит: «восприятие (постижение) чувственных [вещей]» (sensibilium perceptionem).

71 Под «древом преслушания» преп. Максим разумеет здесь чувство, дающее человеку познание удовольствия и страдания (добра и зла). – С. Е.

72 Ход мыслей преп. Максима весьма созвучен некоторым богословским интуициям свт. Афанасия Великого и, вполне возможно, зависит от них. Как суммирует эти интуиции мч. И. В. Попов, они сводятся к следующему: «По совету змия человек оставил мысль о Боге и обратился к тому, что было для него ближе, – к своему телу и удовольствиям, свойственным ему. Как только мысль остановилась на чувственных движениях, они начали разрастаться и крепнуть, поощряемые воображением. Человек заметил, что удовлетворение страсти сопровождается удовольствием, и это явилось в его глазах благом. Возникло стремление искусственно вызывать и повторять эти удовольствия. Но потребности тела многообразны, и его вожделения многочисленны. Перед человеком открылось обширное поле наслаждений, за которыми он начинает теперь гоняться. Дух человека по самой своей природе есть начало деятельное. Пока он предавался созерцанию Бога, в бесконечном он находил для себя полное удовлетворение. Когда же обратился к чувственному, то ни одно частное наслаждение не могло насытить его вполне, и для него ничего не оставалось делать, как попытаться заменить полноту единственного блага многочисленностью мнимых благ и спешить поочередно переходить от одного удовольствия к другому. Таким образом, оставив созерцание Бога, человек прежде всего утратил единство своей душевной жизни, разменялся на мелочь и потерялся в многообразии чувственных наслаждений» (Попов И. В. Религиозный идеал св. Афанасия Александрийского // Попов И. В. Труды по патрологии. Т. I. Сергиев Посад, 2005. С. 76–77).

73 Ср. у свт. Григория Нисского, который считает, что древо жизни в раю питало первого человека цельностью (το παν), а этому древу противопоставляется другое, «еда от которого есть ведение добра и зла и которое не плодоносит от каждой из названных противоположностей, но из смешанных противоположных качеств производит слитный и смешанный плод, вкушать от которого запрещает Начальник жизни, а советует змий, чтобы устроить вход смерти. И советовавший приобретает доверие, красиво и приятно окрасив плод, чтобы и на вид он был приятен и желание отведать возбуждал». Далее он говорит: «Плод этот, имеющий защитником своим змия, смешивается из противоположностей – по тому, вероятно, соображению, чтобы простое зло как таковое не оказалось на виду, явленное в собственной своей природе. Ведь зло оказалось бы бездейственным, если бы не прикрасилось никаким добром, которое привлекает обольщаемого к пожеланию зла. А так природа зла смешанная, в глубине имеет спрятанный обман пагубы, а лживостью своей внешности (κατα το φαινόμενον) показывает какую-нибудь иллюзию добра» (Свт. Григорий Нисский. Об устроении человека, 20 // Иже во святых отца нашего святителя Григория, епископа Нисского, Об устроении человека. СПб., 1995. С. 763, 765).

74 Рукой переписчика этому абзацу дано название: «Рассмотрение древа непослушания».

75 Такого понимания древа познания добра и зла вслед за преп. Максимом держится св. Иоанн Дамаскин. – С. Е.

76 Опять же заглавие переписчика: «Иное рассмотрение древа непослушания».

77Схолия 13: «Видимая тварь, говорит он, обладает и духовными смыслами для ума, и природной силой для чувства. И умозрения того и другого находятся, подобно древу, посредине сердца, образно понимаемого в качестве рая».

78 Греч. δια της έν χάριτι μετοχής, то есть через непосредственное мистическое общение с Богом. – С. Е.

79 Ср.: «Имя древа познания добра и зла, без сомнения, относится к действию, которое оно могло произвести в человеке. Однако же оно не могло быть источником познания, потому, что образ Создавшего был в человеке источником разума или познания (Кол. 3:10), и весь мир представлял ему образы добра.