Я перестала его слушать и наклонилась к Маэлю. Его взгляд упал на мое декольте, которое теперь находилось прямо у него перед носом. В серых глазах вспыхнуло возбуждение.

– Зевс всемогущий! – громоподобно рявкнул Гермес. Хрусталь люстры у нас над головами тихо звякнул. – Ты! – указал он на меня. – Иди в мою комнату! Приведи в порядок одежду, причешись. Пойдем. – Гермес взял меня за руку, заставляя подняться. – Тихо, тихо, – сказал он и повернулся к Маэлю. У него в глазах заблестели веселые искорки. – А ты… Марш в ванную! Прими-ка холодный душ. Только захвати с собой мои спортивные штаны. Нечего разгуливать тут полуголым.

Маэль что-то проворчал, но послушно встал, подобрал свою рубашку и скрылся в ванной.

Стоило мне увидеть его спину с четко проступившими мышцами, как во мне снова вспыхнуло неудержимое желание. Я должна была пойти…

– Моя дорогая нимфа! – предостерегающе окликнул меня Гермес. – Поверь, я доберусь до тебя быстрее, чем ты успеешь запереться с ним в ванной.

С этими словами он указал на свои ботинки и щелкнул пальцами. Как по волшебству, возле каблуков выросли серебристые крылышки. Они порхали, как испуганные птички.

– Они куда проворнее тебя.

– Ах! – Я уже видела эти крылышки, но они все равно произвели на меня впечатление. – Можно их погладить?

Гермес потер глаза, похлопал себя по щекам, посмотрел на меня и сочувственно вздохнул.

– Дорогая, ты все еще одурманена. Я должен тебе помочь.

– Спасибо за предложение, но мне нравится только Маэль.

Гермес вздрогнул.

– О-о-ох. Скажи, что мне послышалось и что на самом деле ты ничего такого не говорила! – Он посмотрел на меня как на мерзкую многоножку, которую не преминул бы выставить за порог.

– Давайте я посмотрю, как там Маэль? – самоотверженно предложила я. – Возможно, ему нужна помощь…

– Дорогая, вам обоим нужна помощь, – с преувеличенно любезной улыбкой отозвался Гермес. – Но сначала давай приведем тебя в порядок. Что это такое? Юбка перекосилась, волосы выглядят так, будто ими мели пол. Ну, как тебе предложение? – спросил Гермес и взял меня под руку.

Я не сдвинулась с места.

– Эм, нет. Лучше я останусь здесь.

– Это займет совсем немного времени. Ты же хочешь прихорошиться к возвращению Маэля?

Этот аргумент меня убедил.

* * *

Гермес был вне себя, что и неудивительно. Он отругал Маэля за глупость – мол, от амброзии следовало избавиться при первой же возможности. Рассердился он и на Афродиту, после чего приготовил ужасное варево, по вкусу напоминавшее землю с сардинами. Гермес не рассказал, какие ингредиенты использовал, что, наверное, к лучшему. Потом он посадил нас в разные такси – на всякий случай – и отправил по домам, предварительно конфисковав телефон Маэля, чтобы мы не смогли встретиться по дороге. Ко всему прочему мне пришлось выслушать лекцию от родителей – домой я вернулась поздно. Я показала им билет в Военный музей. Родители не заметили, что билет вчерашний, и успокоились.

И вот я лежу в кровати, но сна – ни в одном глазу.

Обычно после теплого душа по вечерам мне хочется спать. А уж после медового лосьона для тела я вообще засыпаю мгновенно. Но сегодня ничего не помогало. Я взяла с тумбочки крем и намазала руки. Стоило вдохнуть любимый аромат, как на сердце сразу потеплело. Откуда-то доносился тихий шелест крыльев – к ночи Эванджелина проснулась и теперь исследовала мою комнату. Я схватила телефон и написала в наш с Джеммой и Джиджи групповой чат, делясь с ними новостями. Так и вижу, как утром Джемма с кровати свалится от смеха, когда прочитает про случившееся. А Джиджи, наверное, захихикает, прикрыв рот рукой… Но мне стало легче.

Эванджелина приземлилась на одеяло, подползла ко мне и пощекотала усиками мне щеку, словно говоря: «Спи, не волнуйся, все будет хорошо».

Я позвала ее по имени, и она залезла мне на шею.

– Я так рада, что ты со мной, малышка, – прошептала я в темноту. Эванджелина в ответ повела крылышками. Мне тепло и уютно, но сон не идет. Голова полнится разными мыслями. Я думаю о своих способностях, о просьбе Афродиты, об Агаде, которая последние три тысячи лет провела в заточении, и, конечно же, о Маэле. О его плане, его переживаниях и его чувствах ко мне, которых я просто не могу понять. Перед тем как напасть на незадачливых гангстеров в переулке, он сказал, что я для него – все. Перед глазами мелькнуло ограбление. Я вспомнила, как испугалась за жизнь Маэля, да и за свою тоже – меня бы сильно ранили, если бы он меня не спас. Какой тут сон?! Я уставилась в потолок. Сердце колотилось так, словно вот-вот вырвется из груди. За один сегодняшний день произошло больше, чем за целую неделю! Казалось, мой мозг переполнен воспоминаниями, которые сон должен разложить по полочкам и поместить в нужные уголки памяти. Я тихо вздохнула и посмотрела на телефон. 2:37. Интересно, удалось ли Гефесту поладить с подсолнухом? Откуда Афродита знала, что Маэль отведет меня в подземное царство? Неужели завтра я и правда познакомлюсь с отцом Маэля, Аидом, богом подземного царства? Встретится ли мне кто-нибудь, кто раскроет мне тайну моих сил? Но больше всего меня беспокоил один вопрос: знает ли Маэль, что делает, собираясь пробудить Агаду к жизни? Учел ли он все последствия? Стоит ли рисковать? Под ложечкой засосало, и Эванджелина беспокойно зашевелилась во сне.

Что случится с Маэлем, с нами, со всем миром, если что-то пойдет не по плану?

Зачем спать по ночам, если можно поспать днем, в школе? Я проснулась от какого-то стука. Глаза не хотели привыкать к яркому свету, щека ныла – видимо, я на ней спала. Оглядевшись по сторонам, я с удивлением поняла, что сижу за нашим обычным столиком в столовой. А, вспомнила! Мы с девочками пошли обедать, я проглотила огроменную порцию макарон с сыром и вырубилась. И сейчас у меня на руке красуется надпись, сделанная фиолетовой подводкой для глаз: «Не хотели тебя будить. Ушли в библиотеку».

Во рту пересохло. Эванджелина зашевелилась – похоже, она тоже прикорнула и теперь просыпалась. Поправив шарф, я успокаивающе накрыла бабочку рукой, и та затихла. На днях я зашла в секонд-хенд и накупила там целую гору дешевых шарфов. Надеюсь, веселые цветочные принты надежно спрячут Эванджелину от чужих глаз.

Вокруг ни души, что неудивительно: какой нормальный человек будет сидеть в столовой, пропахшей жареной рыбой и прогорклым маслом, когда на улице – прекрасная осенняя погода? Я со стоном распрямила спину. К счастью, подводка оказалась не водостойкой, и мне удалось стереть ее салфеткой. Впрочем, «стереть» – сильно сказано. Скорее, «размазать по коже». У меня как будто синяк, ну да пофиг. Сегодня необязательно выглядеть идеально. Стоило зевнуть, как усталость навалилась на меня с новой силой. Сейчас соберусь с силами и пойду в библиотеку, к своим подругам. Только посижу еще две минуточки… Голова стала тяжелой, как свинец, и я уложила ее на руки. Закрыла глаза. Как же хорошо…