ранее за ним не замечаемое. Не слушая Светиных возражений, он заявлял, что последние пятнадцать лет сидел на шее у жены и садиться теперь на шею дочери не намерен. Тогда Света купила ему одну из первых моделей мобильных телефонов, только появившихся в продаже и стоивших безумных денег, и строго-настрого приказала держать аппарат всегда рядом и никогда не выключать. Судьба отца, оставшегося в одиночестве в пустом доме и не отягощенного никакими болезнями, кроме излишней тяги к спиртному, почему-то тревожила ее не меньше, чем судьба матери, серьезно болевшей последние десять лет жизни.

Поэтому, когда снежным мартовским вечером, пытаясь позвонить отцу – такие звонки стали после покупки телефона обязательным ежедневным ритуалом, – она не дождалась ответа, сразу же пришла тоскливая уверенность: Славик не выскочил из дома на минутку, не забыл аппарат в дальней комнате и не потерял, направляясь в магазин. Света поняла то, о чем три месяца запрещала себе даже думать – отцовские причитания за новогодним столом потому так быстро вывели ее из себя, что она им поверила, поверила сразу и безоговорочно: очень скоро ей предстоит потерять еще одного близкого человека.

В свидетельстве о смерти упоминался оторвавшийся тромб, и Света никому, даже мужу, не рассказала о своей уверенности: не будь тромба, случилось бы еще что-нибудь, потому что с уходом жены Славика просто перестала интересовать собственная жизнь.

…Еще через год Паша после долгих колебаний наконец решил, что финансовое состояние фирмы уже позволяет ему безболезненно извлечь из оборота деньги, необходимые для покупки земельного участка и начала строительства дома. Самое смелое обещание из данных когда-то Светлане в доме у озера было близко к исполнению.

* * *

– Когда это началось? – Паша навис над сидящей в кресле плачущей Леной, глядя на нее со смесью презрения и жалости.

Бурные рыдания сменились частыми всхлипываниями, она держала у глаз размокший платок и, казалось, вообще не реагировала на окружающих, всецело поглощенная собственным горем.

– Лена, ты меня слышишь? – Паша взял ее за обе руки, еще больше склонившись и пытаясь заглянуть в заплаканные глаза. – Я хочу знать, давно Рома колется, когда это началось?

Она посмотрела на него растерянным взглядом, явно пытаясь собраться с мыслями и понять, чего так настойчиво добивается от нее непонятно когда появившийся здесь деверь.

– Я… я не знаю… Он и раньше… раньше, Дениска еще маленький был, в школу не ходил. Нюхал что-то, говорил: «мозги прочищает».

– Дениска в школу не ходил? – потрясенно переспросил Павел, распрямившись и бросив короткий взгляд на Свету. – Понятно. Допрочищался.

Услышав последнее слово, Лена вновь разразилась рыданиями, и Паша понял, что расспрашивать ее дальше бессмысленно.

…Когда Паша со Светой приехали к Роме домой, его уже увезла «Скорая», от Лены удалось добиться лишь информации о предварительном диагнозе – сильная передозировка наркотиков. На вопрос о том, где сейчас может быть Денис, она только помотала головой, очевидно, давая понять, что о местонахождении сына ничего не знает.

– Надо Артему позвонить, они наверняка вместе, – предложила Светлана.

– Позвони, – согласился Павел. – Заодно узнаем, где сам Артем. Только про Рому не говори пока ничего, сначала съездим в больницу, послушаем, что там скажут.

Он сходил на кухню, принес большой фужер, плеснул в него коньяка из стоящей на журнальном столике бутылки, поднес Лене.

– Выпей, давай. Тебе сейчас не помешает, может, в себя придешь.

Из короткого и сбивчивого разговора с сыном Света поняла, что братья по обыкновению «зависают» у кого-то из друзей, гулянка в самом разгаре, оба уже сильно нетрезвые, и еще не решили, будут ли вообще разъезжаться сегодня по домам.

– Пусть гуляют. Пока. – раздраженно проворчал Павел. – А нам, пожалуй, тут больше делать нечего, надо в больницу ехать.

Осушив бокал легко, словно выпив остывший чай, Лена трясущимися руками поставила его на место и вновь взялась за мокрый от слез платок.

По-настоящему поразило Пашу не то, что случилось с Романом, – он знал, что это рано или поздно произойдет, много раз пытался поговорить с братом, но все попытки неизменно нарывались на холодное отчуждение в стиле «моя жизнь – это только моя жизнь, и я сам в ней разберусь», – а то, как давно Рома стал подсаживаться на наркоту. После поминок Марка, где он застал брата нюхающим кокаин, Паша еще надеялся, что все не так безнадежно – в конце концов, некоторые его знакомые из числа бизнес-партнеров вполне осознанно позволяли себе «иногда побаловаться коксом или курнуть травки», при этом их никак нельзя было назвать кончеными наркошами. Но отрывочная информация, приходящая из Роминой семьи в основном через Дениса, быстро развеяла эти надежды. Судя по всему, от кокса и дури Роман постепенно перешел на более тяжелые наркотики, наверняка неоднократно пытался завязать, и неизменная в таких случаях ломка делала его невменяемым – Павел знал, что как минимум дважды Лена сбегала от взбесившегося мужа, а Денис все чаще предпочитал оставаться ночевать у Артема.

– Лена, послушай меня, – Паша постарался придать голосу соответствующую ситуации мягкость, но злость, которую он испытывал сейчас по отношению к себе, невольно прорывалась в обращенных к Лене словах. – Мы со Светой сейчас едем в больницу, все там узнаем, может, купить чего надо – порешаем все, я тебе оттуда позвоню. Поняла? Как только что-то узнаем – сразу позвоню.

Лена подняла на него глаза, в которых он не увидел ни скорби, ни беспокойства – лишь растерянность, словно у маленького ребенка, не понимающего, что он сделал не так и чем вызвал недовольство взрослых, и неуверенно кивнула.

Уже выходя вслед за Светой из комнаты, он замер, услышав голос Лены, в котором удивительным образом вдруг исчезла слезливая дрожь.

– Паша! Паша, подожди.

Он обернулся, и она, не выдержав его взгляда, опустила глаза, уставившись себе под ноги и крепко, до белизны в пальцах сжав сцепленные руки.

– Я спросить хотела. Если он… если Рома… то я как же?.. Как со всем этим? – она сделала движение рукой, как бы обводя всю богатую обстановку просторной гостиной. – А фирма как же? Паша, ты мне поможешь?

«Она его уже похоронила, – понял Паша, и эта мысль вызвала в нем новый приступ отвращения. – Похоронила легко, поплакала часок – и будет. А теперь ее волнуют Ромины деньги, Ромин бизнес, она уже строит планы на новую жизнь, и ей нужны советчики, чтобы не просрать все, что осталось от мужа, и продолжать свое беззаботное овощное существование. Теперь, пожалуй, ей даже станет комфортней – Рома, за которого она вышла из-за денег, больше не будет напрягать ее своими жесткими требованиями и наркотическими проблемами, нарушая сытый покой безбедной жизни».

– Посмотрим, –