– Что я могу? – спросил герр Вебер.

Его редкие седые волосы были прилизаны, бледно-серые глаза в красных прожилках – налиты кровью, а в дыхании ясно ощущались пары шнапса. Магда поняла, что он совершенно бессилен и ничего не станет делать.

По другую сторону от тропинки, рядом с домом мэра, находился старый барак, в котором иногда устраивали танцы. Магда заглянула туда и, к своему ужасу, в свете факелов увидела пять веревок, свисавших со стропил. На конце каждой из них была петля.

Она громко закричала, стараясь заглушить шум толпы.

– Стойте… остановитесь! Мы не должны так поступать! Пожалуйста!

Несколько жителей повернули к ней свои искаженные яростью лица.

– Они это заслужили. Они убийцы! Все они!

Летчики лихорадочно оглядывались по сторонам, пытаясь найти путь к спасению. Внезапно двое из них наклонились и бросились сквозь толпу. Им удалось прорваться, и они побежали по узкой тропинке к площади. Застигнутая врасплох толпа начала рассеиваться. Некоторые кинулись вдогонку за двумя мужчинами. Оставшиеся три летчика, воспользовавшись всеобщим замешательством, побежали в противоположную сторону, к церкви. Остатки толпы устремились за ними, и вскоре Магда услышала звуки выстрелов. С бешено стучащим сердцем она побежала к церкви, но толпа уже поредела и постепенно растворялась в темноте. Одного из летчиков она нашла лежащим у входа в церковь – он как будто искал защиты в священном месте. Ему выстрелили в голову, и его светлые волосы были перепачканы кровью. Магда осторожно перевернула летчика и дотронулась до его бледного гладкого лица. На вид ему было не больше двадцати.

С неохотой она оставила его и пошла искать остальных. Второй летчик висел на кладбищенской ограде. Вероятно, выстрел застал его в тот момент, когда он пытался перебраться через нее. Магда проверила пульс на его шее, но сердце уже не билось. Глаза мужчины были широко открыты. Она закрыла их, проведя ладонью по его лицу. Третий летчик погиб на вершине холма, где находилось кладбище. Его убили тремя выстрелами: одним – в голову и двумя – в грудь. На церковном дворе стояла зловещая тишина, нарушаемая только карканьем ворон, живших в темных кронах ольховых деревьев.

Магда побрела обратно по тропинке, в сторону деревенской школы. Толпа разошлась, а дом мэра был заперт на ночь. Даже в бараке потушили факелы, остались лишь веревки, которые свисали с балки под потолком. Магда облегченно вздохнула, увидев, что ими не воспользовались. У нее появилась надежда, что оставшиеся два летчика уцелели. Они побежали в сторону площади, и, возможно, она найдет их спрятавшимися в каком-нибудь темном углу. Магда пошла по узким тропкам, глядя то в одну, то в другую сторону. Через несколько минут она заметила тело в форме летчика британских ВВС. Его лицо было так сильно разбито, что опознать его было невозможно. Она присела рядом с ним и попыталась нащупать пульс. «Мне так жаль… так жаль», – всхлипывала она. Магде казалось ужасным оставлять тело лежать в темноте, но без посторонней помощи она ничего не могла сделать. Поэтому она быстро прошла через опустевшую деревню, но не нашла никаких следов пятого летчика. Она молилась о том, чтобы ему удалось убежать, возможно, в лес, который окружал деревню.

Когда Магда шла по дороге к ферме, она услышала плач ребенка.

– Магда, где ты была? – закричала Кете, лихорадочно качая Микаэлу на руках. – Мы так волновались! И ребенок голодный.

Она отдала внучку Магде, которая села за кухонный стол и стала расстегивать блузку. Девочка жадно припала к груди матери, глотая и сопя, и молоко закапало с ее маленьких губ. Магда вдруг не выдержала и зарыдала.

– Liebling, что случилось? – спросила Кете, садясь на корточки рядом с ней. – Расскажи.

– Ох, мамочка. В деревне произошло нечто ужасное.

– Что? Ее разбомбили?

– Да, частично. Деревню бомбили, и бедного герра Вольфхарта, его жену и мать убили.

– О нет, – сказала Кете. – Он был таким славным человеком.

– Знаю, – отозвалась Магда. – Мне так жаль их. Но это еще не все ужасы… Там были британские летчики… И с ними расправились.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Их самолет подбили, а их самих взяли в плен. Мэр приказал запереть их в подвале школы. Он ждал, когда приедут из гестапо и заберут их. Но мальчишки из гитлерюгенда ворвались в подвал и собрались повесить их. Они даже подготовили виселицу в бараке. Три англичанина вырвались и побежали к церкви, но их там застрелили. Еще один побежал в деревню, но его догнали и забили насмерть. – Магда всхлипывала, пока ее дочь продолжала сосать грудь.

– Ты это видела? Почему ты сразу не пошла домой? – допытывалась Кете.

– Я хотела им помочь.

– Ты неисправима! Вечно подвергаешь себя опасности ради других. Что для тебя сделали эти люди?

– Они рисковали своими жизнями ради нас. – Магда вытерла глаза рукавом. – А теперь они погибли при самых ужасных обстоятельствах.

– Знаешь… я больше сочувствую жителям деревни, – сказала Кете. – Они прилетают сюда, бомбят наши города… даже наш амбар уничтожили! Это ужасно! Хорошие люди вроде герра Вольфхарта гибнут. Почему бы этим англичанам не поплатиться за то, что они сделали?

– Разве ты не понимаешь? – спросила Магда. – Мы тоже бомбим их города и деревни. Британцы страдают точно так же. Неужели ты никогда не слушала радио папы?

– Возможно, все это пропаганда, – возразила Кете.

– Ох, мамочка, как можно быть такой слепой?! Помнишь, что рассказывал нам Карл? Как к нему относились в Англии, когда он был вынужден работать на ферме? Как дали работу?

– Но он же на другой стороне, – заметила Кете.

– Вначале они этого не знали, – сказала Магда. – К тому же нельзя брать на себя роль судьи и линчевать других людей. Как ты думаешь, британцы поступили бы так же? Я так не думаю. Это совершенно аморально!

Она приложила дочь к другой груди. Девочка стала довольно причмокивать и толкать мать своей маленькой ручкой.

– Я думаю, у нас нет права рассуждать о морали, мамочка, – продолжала Магда. – Это мы убивали тысячи невинных людей. Мы все были к этому причастны, поскольку позволили совершать ужасные грехи от нашего имени. Неужели тебе не стыдно за нашу страну и за то, что мы сделали? Если нет, то мне стыдно за тебя.

Магда встала, не отнимая дочери от груди, поднялась наверх и захлопнула за собой дверь.

Глава тридцать четвертая

Ферма Ферзехоф, апрель 1945 года

Когда Магда проснулась, первые лучи утреннего солнца падали ей прямо на лицо. Она посмотрела на дочку, спавшую в своей колыбельке,