ты любишь его, поэтому и сохранила письмо. Однако можешь не сомневаться, Магда: он будет наказан.

Кете начала всхлипывать в углу кухни. Отто бросил на нее раздраженный взгляд, словно она прервала ход его мыслей. Она тут же замолчала.

– Ну так что, – он снова повернулся к Магде, – что ты скажешь? Ты выйдешь за меня? Я поговорил с моим командиром и спросил у него разрешения.

– Ты уже поговорил с ним… раньше, чем обсудил все со мной? – Она не смогла удержаться от этого замечания.

Отец посмотрел на нее и покачал головой, словно ему было стыдно за то, к чему ее принуждали. А мать, несмотря на душившие ее рыдания, постаралась улыбнуться.

– Конечно, – сказал Отто, – таково правило. Я должен получить разрешение.

Магда прикусила нижнюю губу.

– Да, – сказала она, с волнением посмотрев на родителей, – я выйду за тебя.

Отто рывком поднял ее и поставил на ноги.

– О Магда, это чудесно! Я сейчас сообщу пастору, возможно, у него получится сегодня же обвенчать нас. Завтра я должен вернуться на фронт.

– Сегодня? – спросила Магда.

– Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, – улыбнулся Отто.

– А как же они? – Магда кивнула в сторону двора, где ожидали солдаты.

– Я поговорю с ними. Объясню, что произошла ошибка. Я выше их по званию и возьму ответственность на себя.

Возможно, благодаря тому, что Отто был офицером СС, которому предстояло вернуться на фронт, а может быть, потому что он решил признать ребенка Магды, но пастор согласился провести церемонию бракосочетания в три часа дня. На Магде было бледно-желтое хлопковое платье, принадлежавшее ее матери. Ткань сильно натянулась и едва не лопнула на ее животе, ведь она была уже на девятом месяце беременности. Вместо букета Магда несла в руках простую ветку омелы. Когда Отто надел ей на палец кольцо, он прошептал:

– Это все, о чем я мечтал.

Затем пастор объявил их мужем и женой, а Отто обнял ее и поцеловал. Вместе они прошли между рядами скамей, на которых сидели только родители Магды и мать Отто Эмилия с каменным лицом.

Затем на скорую руку собрали свадебное угощение. Кете постаралась прибраться в доме. Она, скрутив шею курице, запекла ее целиком в печи. Но на ее рождественской елке не было игрушек, как не было свадебного торта и шампанского на столе – только пара стаканов шнапса, чтобы поднять тост за «счастливую пару».

В ту ночь Магда и Отто впервые легли вместе на ее узкую кровать. Он начал гладить ее грудь, затем его рука скользнула между ее бедер.

– Я так тебя хочу, – вздохнул он.

– Отто, не надо, – взмолилась Магда. – Живот слишком большой… будет неудобно… пожалуйста.

Она думала, что он все равно возьмет ее, снова изнасилует. Но вместо этого Отто остановился, просто лег и посмотрел на нее, а затем убрал светлые пряди с ее лица.

– Ну хорошо, – сказал он. – Я понимаю. Наш ребенок – большой мальчик. Он будет сильным, светловолосым и голубоглазым, как мы с тобой. Идеальным арийцем.

Он целомудренно поцеловал ее в лоб, и они остались лежать рядом в лунном свете. Наконец, сама того не желая, Магда уснула, а когда проснулась на следующее утро, обнаружила, что Отто ушел, оставив на тумбочке записку:

Доброе утро, моя дорогая жена!

Я должен уйти. Мне нужно рано явиться в свою часть. Береги себя и ребенка.

С любовью, твой муж Отто

В канун Нового года у Магды отошли воды. Затем последовали три часа сильных и мучительных схваток, и первого января 1945 года, через две минуты после наступления полуночи, на свет появился ребенок. Как только Магда увидела свою дочь, она поняла, что назовет ее Микаэлой.

Пока она лежала на подушках совершенно измученная, ее маленькая дочка смотрела на нее: темно-голубые глаза малышки словно заглядывали в душу Магды.

– О, Магда, – сказала Кете, садясь рядом с дочерью.

Она сильно утомилась, выполняя обязанности повитухи.

– Она замечательная, правда? – спросила Магда.

– Можно я ее подержу? – попросила Кете.

– Да, конечно. – Магда передала ребенка матери, которая завернула девочку в мягкое белое одеяло.

– Такая миленькая, – нежно проговорила она. – И посмотри на ее волосы… – Внезапно Кете подняла глаза и с удивлением посмотрела на Магду. – Ой, у нее рыжие волосы. Думаешь, она…

Магда кивнула.

– О нет, – сказала Кете. – Что теперь скажет Отто?

– Не знаю, мамочка, – ответила Магда. – Сейчас я так устала, что мне все равно.

Несколько дней спустя, когда Кете занималась своими делами на кухне, в дверь громко постучали. На пороге стояла Эмилия, мать Отто.

– Я слышала, что ребенок уже родился, – с упреком сказала она. – Кете, я так удивлена. Почему ты не пришла и не рассказала мне об этом? Мне приходится узнавать обо всем из деревенских сплетен.

– Ох, прости, – извинилась Кете. – Проходи в дом, на улице холодно. Но ты же понимаешь, мы были так заняты.

– Я могу взглянуть на ребенка? – спросила Эмилия, снимая пальто и оглядываясь в поисках места, куда бы его можно было повесить.

– Да, конечно, – с волнением ответила Кете. Она забрала у Эмилии пальто и повесила его на кухонный стул. – Но девочка сейчас спит. Может, ты в другой день зайдешь?

– Нет, – возразила Эмилия. – Я шла сюда из деревни по снегу. Могу я хотя бы взглянуть на внучку?

Магда дремала наверху. Ребенок посапывал у нее на сгибе руки. Когда Магда проснулась, она увидела, что голубые глаза фрау Шнайдер пристально изучают ее дочь.

– Что ж, – твердым голосом сказала она. – У нее голубые глаза. Но волосы! Откуда эти рыжие волосы?

– Забавно, правда? – спросила Магда, пытаясь сесть. – Мамочка, помнишь, мы как-то обсуждали, что у папы в детстве тоже были рыжие волосы?

Мать нервно кивнула.

– Хм, – неодобрительно хмыкнула Эмилия. – Она, конечно, очень мила, хотя Отто будет разочарован. Ему так хотелось сына. Как вы ее назвали?

Магда, которая до этого момента еще не объявила имя дочери, решительно ответила:

– Микаэла.

– Микаэла! – в ужасе повторила Эмилия. – А разе это не еврейское имя? Ты не можешь ее так назвать.

– Мне оно нравится, – возразила Магда, ища взглядом поддержку у матери. – Нам обеим оно нравится, правда, мама?

Кете слабо улыбнулась:

– Да. Я согласна, что имя необычное. Но оно ей подходит.

– Что ж, – сказала Эмилия, – надеюсь, вы сообщили Отто. Девочку придется крестить в его отсутствие. Вы не получали от него вестей?

– От Отто? Нет, с того самого дня, как мы поженились.

– Если он напишет, – предупредила Эмилия, направляясь к двери, – я расскажу ему о ребенке и о