Внезапно у центуриона поплыло перед глазами, и он покачнулся.

– С тобой всё в порядке, Тулл? – спросил Фенестела, подхватывая его.

Тот распрямил спину, поморщился и стряхнул руку опциона.

– Да. Как всегда. Кстати, у тебя не найдется чего-нибудь попить? У меня внутри все пересохло.

Фенестела велел принести мех с вином.

Слегка взбодренный несколькими глотками неразведенного вина – судя по вкусу, с виноградников Кампании, – Тулл отправил гонца в другие центурии когорты с приказом быстро оказать помощь раненым и быть готовыми шагать дальше. Вернулся гонец с дурными известиями. Три центурии докладывали, что потеряли половину своей численности. Центурион четвертой погиб, а пятый не протянет и часа. Проклиная задержку, которая наверняка возникнет в связи с этим – тем более что Первая когорта впереди уже двинулась дальше, – Тулл приказал центуриям объединиться из трех в полноценные две, и как можно быстрее.

В течение некоторого времени после этого Фортуна, похоже, капризничала где-то еще, не мешая Марсу держать щит над Туллом и его солдатами. Гром стих, дождь превратился в мелкую изморось. Пару раз из-за туч даже выглянуло солнце. Через все небо перекинула свою дугу радуга. Ее красота была разительным контрастом следам кровавого побоища не земле. Откуда-то со стороны болота донеслось печальное курлыканье журавлей. Варваров – не считая тех, что следили за римлянами из-за насыпи, – не было. Под их взглядами солдаты Тулла перестроились и двинулись маршем.

Вскоре они догнали Первую когорту, тем более что та двигалась черепашьим шагом, а вскоре и вовсе остановилась. Варвары снова пошли в атаку. Из-за насыпи выскочили несколько сотен воинов, грозя сломить римлян одним своим количеством. Мучимый дурными предчувствиями, Тулл велел своим солдатам поспешить на помощь Первой когорте. Спустя какое-то время ценой жизни двух легионеров они пробились к арьергарду Первой.

Если Тулл считал, что сражаться рядом с другой когортой будет легче, он жестоко ошибся. Нет, возможно, так и было бы, не потеряй Первая так много младших офицеров и центурионов. А она их потеряла. С его места на правом фланге солдат, сразу за последней центурией Первой когорты, ему было отлично видно, как тают ее силы, словно снег, смываемый весенним паводком.

В римской армии было не принято смешивать силы двух когорт, однако исключительная ситуация требовала исключительных мер. Во время краткой передышки Тулл поставил вместо себя Фенестелу. Затем, ведя за собой половину своей центурии, прошел позади Первой когорты вперед, туда, где та была прорежена сильнее всего. Измотанные, с посеревшими лицами, легионеры встретили их с удивлением и благодарностью. Однако тотчас расправили плечи, что, собственно, Туллу и требовалось. Расставив своих солдат между солдатами Первой, он встал посередине шеренги шириной около восьми десятков легионеров. Когда на них налетела очередная орда варваров, они стояли незыблемой стеной и отбросили врага назад.

Выстояли они и во время следующей атаки. Германцы были вынуждены отойти, понеся тяжелейшие потери. Во время короткой передышки между атаками Тулл успел убедиться, что его когорта тоже держит свои позиции. Иное дело – остальная часть Первой. Некоторые центурии держались стойко, однако, судя по громким ликующим крикам противника и нарастающей ярости их атак, другие части Первой когорты несли тяжелые потери, а может, и вообще были уничтожены. Тулл задался мысленным вопросом, правильно ли он поступил, приведя своих солдат в поддержку Первой когорте. Ведь если ситуация ухудшится, его солдаты тоже дрогнут. Стоит этому произойти, как и ему, и им конец. Да что там – это будет означать конец Фенестеле с его центурией, а возможно, и всей их когорте.

Неудивительно, что Тулл с облечением вздохнул, когда варвары вскоре вновь отступили. Нет, они не были разбиты – многие шли небрежно, прогулочным шагом, бросая через плечо оскорбления в адрес римлян, – но все же отступали на исходные позиции. Не иначе как решили устроить передышку, подумал Тулл. Он и сам был не прочь отдохнуть. Теперь перед ним стояла одна малоприятная дилемма. Вскоре враг снова двинется в атаку. Оставаться ли ему здесь или лучше вернуться к своей когорте? Или, может, вообще махнуть рукой на остатки Первой и пробиваться вперед, ближе к орлу их легиона? Нельзя допустить, чтобы штандарт достался врагу. Его солдаты могли бы помочь сохранить орла. Осознание безвыходности положения помогло Туллу отбросить не только предосторожность, но и армейские правила.

Приказав солдатам Первой когорты стоять до конца, он подозвал к себе своих легионеров – недосчитавшись при этом троих – и повел их назад, к своей когорте. Фенестела встретил его с распростертыми объятиями.

– Мы чудом, но выстояли. Хотя, боюсь, долго не продержимся.

– Если мы останемся здесь, то уже к вечеру станем пищей для воронов, – согласился Тулл. – Посмотри вон туда.

Он указал на полоску сухой земли справа от них, что тянулась параллельно дороге, отделяя последнюю от болота. Фенестеле хватило одного взгляда, чтобы понять, что имеет в виду центурион. Без лишнего шума Тулл вывел своих солдат на сухую полосу и повел в обход Первой когорты. Как и следовало ожидать, легионеры бросали в их сторону хмурые взгляды, а один опцион даже крикнул, что без разрешения Вара они не имеют права менять порядок колонны. Но Тулл даже бровью не повел.

Определить, где находится центр Первой когорты, было трудно – от ее упорядоченности не осталось и следа. Пройдя шагов двести-триста, Тулл вернул свой отряд на дорогу. Опасения по поводу сохранности орла переросли в откровенную тревогу. Потери Первой когорты ужасали. Дорога была усеяна телами легионеров – мертвых, раненых, умирающих. В строю зияли бреши, отчего он напоминал рыболовную сеть, которую ни разу не чинили.

К счастью, кое-кто из центурионов уцелел, а также часть знаменосцев. Увы, это были сигниферы, знаменосцы центурий. А вот аквилифера – и его штандарт, орла легиона, – Тулл нигде не заметил.

– Где орел? – рявкнул он на опциона, который оказывал помощь раненым.

Тот посмотрел на Тулла. В его глазах читались боль и стыд. На грязных щеках виднелись дорожки слез.

– Его нет. Он утерян.

– Что? – Тулл схватил опциона за руку и низко наклонился, сверля его взглядом. – Каким образом?

– Их было слишком много, центурион. Они бросились прямо на него – два десятка варваров, если не больше. Наши центурионы делали все, что могли. Они толкали нас и так, и эдак, чтобы мы могли его защитить. Трое из них погибли, защищая его. А также несколько десятков солдат. Я теперь единственный опцион. Остальные все полегли. – Он поник головой. – Лучше б я погиб. Оно так и было бы, не потеряй я на какое-то время сознание.

Изумленный и подавленный этими словами Тулл отпустил опциона. Приказав своей когорте провести перегруппировку, сам он отправился на поиски старшего офицера – в надежде, что тот опровергнет слова опциона. Потерять орла – такое просто не укладывалось в голове. Солдат пойдет на что угодно – на верную смерть, на тяжелое ранение, на потерю конечности, – лишь бы символ мощи и славы Рима не попал в руки к врагу. Тулл именно так и поступил бы. Он не мог припомнить случая, когда легион в последний раз терял орла. Нет-нет, опцион ошибся, твердил он самому себе.