Знать неистово закричала, пьяная, завопила и после звонкого голоса вестника вернулась под своды дворца. Кугья прошла на удивление миролюбиво, и сколь бы Юлиан ни переживал, но, кажется, во дворце пока все было спокойно.

Перед рассветом старик Илла с трудом вполз в паланкин, где и захрапел на подушках, прижимая к себе трость. Пока носилки несли к дому, Юлиан думал о своей жизни, о красотах Юга и сам того не заметил, как едва не задремал. И когда серо-розовая, еще не зардевшаяся румянцем, полоса света расчертила горизонт, два вампира уже спали в своих спальнях без задних ног.

Аутерлот-на-Лейсре.

2154 год, осень.

День в банке, этого низкого и растянувшегося на весь квартал учреждения с запахом бумаги, чернил и монет, был хмурый. Череда тех, кто хотел обменять элегиарские сетты на северную монету, не заканчивалась, даже несмотря на скверную погоду. За окнами хлестал проливень. Банкирский дом Ярвена встречал всех стуками печатей, скрипами пера и громыханьем лавок, с которых подскакивали. Пахло и плесневой древесиной – крыша учреждения протекала.

За порог из-под шумящей завесы дождя ступил мужчина. Нельзя было распознать ни герба на нем, ни лица, ибо только седая щетина торчала из-под глубокого капюшона. Путник огляделся, грязный с головы до пят – он три недели не слезал с лошади, давая ей только короткий роздых.

Никто не обратил на незнакомца внимания: ни поверенные, ни счетоводы, ни менялы. Все были заняты своими, денежными, вопросами. Поэтому Филипп подпер плечом стену и некоторое время наблюдал за шумом и гамом.

Наконец, в зал спустился, судя по деловой походке и дорогому костюму, один из поверенных Ярвена. Поверенный, которого звали Дор Листонас, проверил работу юного писаря, затем склонился над матерым работником, который на что-то возмущался и тарабанил кулаком по столу. И после всего, убедившись, что работа идет, как должно – размеренно и монотонно, – он вернулся сквозь шумный зал к лестнице и снова исчез на втором этаже, где и жил.

Филипп направился следом. Но его встретил один из помощников, который замахал перед графом руками.

– Куда вы, милейший? Туда нельзя! Вам размен нужен иль заем?

– Я по важному делу. Прочь с дороги, – сказал Филипп холодным голосом и смерил парня-помощника таким уничтожающим взглядом, отчего тот сразу же ссутулился.

– Но… Но господин Листонас не принимает… Погодите, погодите, да куда вы!

Однако Филипп уже поднялся по лестнице, не глядя на снующего помощника, прошел коридорчик и остановился у двери, за которой шумел Листонас, перебирая бумаги. И не успел никто ничего сделать, как граф уже вошел внутрь и заперся на засов. Там он взял стул и сел напротив поверенного.

Листонас оторвал взор от документов.

– Я не принимаю.

– Примешь, уважаемый, – качнул головой граф.

Он достал из-под полы плаща тугой кошель и кинул его на стол перед. Листонас недоверчиво развязал шнуры. Внутри кошелька он увидел золото, затем нахмурился, высыпал монеты, и лицо его вытянулось, когда обнаружилось, что и на дне – тоже золото.

В дверь неистово застучал помощник. Банкир посмотрел через плечо графа и громко крикнул.

– Я занят!

Стук прекратился. Раздались удаляющиеся шаги. Отодвинув в сторону толстую, долговую книгу, Листонас услужливо улыбнулся своему чрезвычайно богатому гостю.

– Я вас слушаю, – сказал он. – Какая судьба привела вас в наш банкирский дом Ярвена? Как к вам обращаться, милостивый господин?

– Насколько я знаю, этот банкирский дом – основной, через него проходят записи всех поступлений? И здесь же ведется учет по другим городам?

– Да, вы правы.

Более Листонас ничего не сказал, ибо незнакомец его насторожил: не представился, одет в добротные ткани, осанка ровная, глаза холодные, пропах лошадьми, железом и потом. Точно знатный, а не грабитель, которому посчастливилось поживиться за чей-то счет на тракте. Явно прибыл издалека, ибо говор северный, твердый. Но кто конкретно? А может, с Цветочного дома Ноэля, подумал Листонас? Уж не проверяют ли его?

Филипп вцепился в него ответным взглядом, и от этого Листонасу сделалось дурно, ибо он, вампир опытный и немолодой, знал, что с таким взглядом могут убивать. Стараясь выглядеть достойно, поверенный опустил глаза, сложил руки на животике и откинулся в кресле.

– Так что вас интересует?

– Финансовые отношения банкирского дома Ярвена с банком Ноэля, – сказал Филипп. – Расскажи о них.

– Ах, Ноэль… – Листонас почесал оплывший подбородок. Значит, незнакомец не с Ноэля. – Мы мало имеем дел с Цветочным банком, хотя он и крепко ухватился за Глеоф, а его подразделений здесь, как чертят в амбаре. Но, да… – банкир уронил алчный взгляд на мешок с золотом, понимая, что это предназначается ему в качестве взятки. – В последнее время наш господин Хиамский ведет дела с Ноэлем…

И Листонас замолк, вспоминая, что все эти сделки Ярвен проворачивал тайно. Может ли это быть проверкой со стороны его господина? Однако в кошеле чересчур много золота, и это никак не похоже на столь мелочного Ярвена.

Филипп понял опасения Листонаса и снова сделал властный жест рукой, указав на кошель.

Граф часто имел дела с банкирами в своем графстве, а потому продажную породу ростовщиков чувствовал и понимал. Он не стал хитрить и заходить со стороны, а решил напрямую купить ответ у одного из сторонников Ярвена Хиамского. И оказался прав, ведь Листонас, мысленно подсчитав содержимое мешочка, уже понял, что даже если придется бежать, то он с семьей будет безбедно существовать на это золото всю жизнь. А ведь его измену могут и не раскрыть.

– Так говори, чего умолк? Или пойду к другому поверенному, в Глеофию.

– В Глеофии об этом не ведают, господин! – очнулся от раздумий Листонас. – Только я знаю! Да-да, господин Хиамский ведет дела с Ноэльским банком вот уж с лет пять, наверное. Доселе никаких операций друг с другом мы не совершали, но тогда, под ночь, явился мужчина. Представился посредником Мариэльд де Лилле Адан, графини Ноэльской. Она же – хозяйка Цветочного банка.

– В каком году это было? Конкретнее.

– В… – Листонас задумался. – В 2148, по весне, до праздника Аарда, точнее не скажу.

Филипп кивнул, требуя продолжение.

– Так вот. Тогда господин Хиамский был здесь, на втором этаже в своей комнате. Он периодически навещает нас, проверяет журналы, счета. И они долго говорили с этим поверенным, но письменных соглашений никаких не подписывали. А спустя полгода прибыл тот же поверенный, но уже с охраной. Прибыл по осени, но не сюда, а к дому хозяина. Я узнал о том, что подвезли ларцы с золотом.

– Много?

Листонас кивнул.

– Я бы сказал, что очень много, господин.