Бетти кивнула. Каждый декабрь ей выпадал шанс понаблюдать за совершенно другими отношениями между матерью и дочерями в доме родителей Гарольда, всего в миле к югу от Альгамбра-стрит. Он был гораздо больше и роскошнее того, в котором выросла она. Гарольд с Бетти приезжали туда на Рождество. У Джефферсонов всегда звучала музыка и громкие голоса, витал запах чего-нибудь жареного или тушеного. Мать Гарольда, Ирен, души не чаяла в своих внуках. Она не скупилась на объятия и поцелуи и особенно счастлива бывала, когда брала на руки очередного новорожденного. Каждый год у ее детей случался какой-нибудь кризис – то финансовый, то в личной жизни. Мать Гарольда приглашала страдающего сына или дочь в свою комнату, садилась у трюмо и выдавала приказы, облеченные в форму советов. Пока нога Бетти не ступала в эту святая святых. Мать Гарольда держалась с ней вежливо, а к сыну относилась как к королю-победителю, стоило ему приехать домой. В честь него устраивали вечеринку, Лютер Джефферсон готовил знаменитую грудинку, которая коптилась двенадцать часов на заднем дворе, все дружно играли в домино и в карты, чему Бетти так и не смогла научиться. Она всегда чувствовала себя чужой, поэтому ела грудинку, играла с племянницами и племянниками, помогала с посудой и старалась не путаться под ногами.

– Я была не самым легким ребенком. – Джо сделала еще глоток. – Глядя на Лайлу, я понимаю, что чувствовала мама. Знаешь, я люблю ее до смерти, но иногда мне хочется выбросить ее в окно.

Бетти фыркнула.

– Такое впечатление, что бесить меня – главная цель ее жизни. Мама наверняка чувствовала то же самое.

– Это ее не оправдывает! – заявила Бетти.

Джо пожала плечами.

– И ты меня прости, – проговорила Бетти. – Твой брак совершенно меня не касался. Зря я потащила тебя в Атланту и стала читать нотации.

Сестра прижала колени к подбородку и обхватила их руками.

– Жить в браке тяжело, – помолчав, призналась она.

– Да уж, – согласилась Бетти, хотя ее замужество оказалось по большей части безоблачным.

Гарольд был хорошим человеком, и Бетти знала, чем он пожертвовал ради нее. Она поняла это, когда его братья поехали в Лас-Вегас, а его с собой не позвали; она поняла это, когда он позвонил ей из универмага Mervyn’s, куда пошел с Ким и Мисси. Напряженным голосом муж попросил ее объясниться с охранником, который не поверил, что белые девочки – его племянницы, и хотел подтверждения белой женщины, что Гарольд их не похитил. Если Гарольд вынес ради нее подобное унижение, если он смог жить с женой, зарабатывающей гораздо больше него, если он сидел и хлопал, когда она получала премию от Торговой палаты США, то Бетти мирилась и с его храпом, и с тем, что он вечно оставлял на кухонном столе газету, открытую на спортивной рубрике, и играл в карты до двух часов ночи, после чего гостиная воняла как пепельница. Бетти протянула руку за бутылкой и подождала, что еще скажет Джо. Сестра молчала, поэтому она перешла к делу.

– У меня есть предложение.

– Какое?

– Путешествие. То самое, которое тебе так и не довелось совершить. Теперь, когда бизнес идет хорошо…

Джо скорчила гримасу:

– Мягко сказано!

– Я хочу, чтобы ты отправилась в путешествие. Езжай куда угодно, оставайся там, сколько захочешь. Только ты должна поехать одна или с подругой. Ни мужа, ни детей! Вот мое единственное условие.

Джо долго молчала.

– Не могу.

– Почему?

– Просто… – Она отвернулась. – Сейчас не лучшее время.

– Ты не обязана ехать сию минуту. Я всего лишь предлагаю!

– Заботиться обо мне – не твое дело, – язвительно заметила Джо.

Бетти ничуть не удивилась. Она много говорила со своим психотерапевтом, много размышляла сама о том, как деньги усложняют отношения. «Если вы делаете кому-нибудь подарок, ответить на который тем же человек не в силах, то он может обидеться, – объяснила доктор Шумейкер. – Отдавайте, не ожидая взамен ничего, кроме простого спасибо».

– Дело не в заботе, – вздохнула Бетти. – Ты лишилась своего путешествия из-за меня. Я перед тобой в долгу и хочу вернуть то, что тебе полагается по праву. – Не дождавшись ответа, Бетти продолжила: – Вообще-то, мне нужно еще кое-что. Я хочу стать частью твоей жизни и чтобы ты стала частью моей! Знаешь, я ведь по тебе соскучилась, – хрипло добавила она. – Проводить время с племянницами – это одно…

– Девочки тебя обожают, – заверила Джо.

– Я их тоже люблю, но ты – моя сестра, и кроме тебя, близких родственников у меня не осталось! Я соскучилась!

Джо вздохнула и тихо ответила:

– Я тоже.

Однажды днем, ближе к концу учебного года, Джо бежала по городской оздоровительной тропе, и ее кто-то окликнул. Она обернулась и увидела Нони Скотто в новеньких кроссовках и в нейлоновом тренировочном костюме. Он был розовый с бирюзовой отделкой и шуршал при ходьбе.

– Вот так встреча! – удивилась Джо, переходя на бег на месте.

Лицо Нони взмокло от пота и раскраснелось, выглядела она несчастной.

– Ты должна мне помочь! – заявила Нони. – Скоро двадцать пять лет со дня окончания школы, а я не могу показаться бывшим одноклассникам на глаза!

Нони тоже попыталась изобразить бег на месте, потом сдалась.

Джо внимательно оглядела подругу. Нони действительно набрала лишний вес за время их знакомства. Каждый год в январе и иногда в мае, перед купальным сезоном, Нони записывалась на программу похудения «Весонаблюдателей», «Худей с умом» или «Анонимных переедающих». С первого собрания она возвращалась с полной сумкой брошюр и с горящими глазами, убежденная, что ни одна из предыдущих попыток не увенчалась похудением раз и навсегда лишь потому, что она не закончила курс, а не потому, что предложенная диета непосильна. «На этот раз я дойду до конца!» – заявляла Нони и сбрасывала десять-пятнадцать фунтов в первые три или четыре недели. Втиснувшись в старые джинсы и собрав комплименты, она ощущала скуку и голод. Кусочек пиццы превращался в три кусочка, однократное нарушение диеты перерастало в уик-энд обжорства, и вот уже Нони объявляла подруге: «С меня хватит! Как насчет бананового десерта?»

– Знаешь, в чем твоя проблема? – спросила Джо после трехмесячного курса «Весонаблюдателей», набив рот полурастаявшим мороженым с горячим шоколадом в Farm Shoppe, авондейлском кафе.

– Моя проблема в том, что в мире слишком много вкусного!

Джо всегда пыталась объяснить Нони, что она выглядит прекрасно и фигура у нее шикарная.

– Не всем же быть худышками, – утешила Джо.

– Ага, а сама-то ты какая? – парировала Нони. Мимо них промчались двое бегунов. Нони уперла руки в боки и прищурилась. – Слушай, научи меня! Ты ведь преподаешь физкультуру?