я и называю обслуживанием клиентов, — сказал Гас с улыбкой. Он повернулся и, прихрамывая, спустился с моего крыльца, похлопывая себя по больной ноге, как хромая лошадь, насвистывая что-то.

Я закрыл дверь и задвинул замок на место. Обе мои ладони легли на дверь, и я тяжело вздохнул.

Дни приходили и уходили, хотя я не поднимался с этого места, безопасного пола моей мастерской. Огонь погас, и я остался здесь, в холоде, в темноте, где мне и место. Хотя я ничего не ел, я не был голоден. Боль и ненависть наполняли меня разными способами, всегда напоминая мне, что они могут забрать меня, когда захотят. Что они полностью контролируют меня.

Каждая секунда на этой земле не была даром. Для Блэквелла с теневой кровью это было наказанием. Я не заслуживал быть счастливым. Поэтому я заслужил такую жизнь. Это было то, что сказала мне Тьма. Кричи так громко и страстно, как тебе хочется. Никто тебя не услышит.

И все же Фэллон услышала мои крики. Она не просто слышала их. Ее душа кричала в ответ.

— Джулиан.

Мое имя текло вокруг меня, окружало меня. Звучало отстраненно, не совсем здесь.

— Джулиан!

Я вскинул голову, посмотрел в золотые глаза, которые казались такими живыми, такими напряженными. Феникс Уайлдс. И его руки, скрещенные на груди, смотрят на меня сверху вниз, как будто он изучает труп, ища причину смерти. Саморазрушение, Никс.

— Пришло время звать Кларенса, — сказал он, и его голос наполнил мои уши.

Кларенс Гуди. Мой взгляд лениво блуждал по комнате, когда в поле зрения появились другие язычники. Волна беспокойства в неоново-голубых глазах Бэка, его татуированные пальцы сжались вокруг рта. Леденящий и понимающий взгляд Зефира, который говорил только на понятном ему языке. Они все были здесь, пристально глядя вниз.

— Идите нахрен.

Я повернул голову, переводя взгляд обратно на камин, где колыхался призрак огня. Но прошло уже несколько дней с тех пор, как он погас.

Я моргнул, не видя ничего, кроме пепла и тусклых цветов, и отпил из пустой бутылки. Потому что прошло уже несколько дней, и меня злило, что они видят меня таким. Единственный Язычник, который держал нас четверых вместе, разваливался на части.

Единственный, на кого они могли рассчитывать — закончит так же, как его отец.

В этот момент меня окатила ледяная вода. Каждый мускул пробудился, и я вскочил на ноги. Мои волосы, грудь, штаны промокли, и я перевел взгляд на Феникса, который стоял с большим горшком, висящим на боку.

— Проснись, Блэквелл! — крикнул он, швыряя горшок в камин. Из дыры в кирпиче вырвался пепел. — Ты хоть представляешь, что ты наделал?!

Вода капала с моих волос, стекала по спине, пока я стоял там, застыв.

Глаза Феникса были жесткими, в них кружились угольки.

— Ривер Харрисон была найдена сегодня утром.

— Я не знал, что она пропала, — сказал я сквозь стиснутые зубы, тело сотрясалось от шока.

— Ривер Харрисон была найдена сегодня утром, — повторил Зеф более категоричным голосом, — Задушенная и со сломанной шеей в Уистер-парке. Ты убил ее.

Бэк молчал сзади, когда Феникс снова заговорил.

— Тебе повезло, что Джон нашел ее тело по дороге на работу, но это Ривер Харрисон.

Его грудь вздымалась, глаза сверкали.

— Что с тобой происходит? Почему ты не можешь разобраться с этим, Джулиан?

— Не называй меня так! Не очеловечивай меня!

Я набросился на него, больше не заслуживая имени. Чудовищные вещи не заслуживали имён.

И я был разочарован в себе из-за того, что я сделал, но не помнил об этом, разочарован тем, что не был достаточно силен, чтобы бороться со своей теневой кровью. Расстроен тем, что я бросил ее после того, как трахнул. Боже мой, неужели я совсем потерял себя?

— Приведи себя в порядок и приступай к работе. По крайней мере, сыграй свою роль и притворись, что ты не убивал девушку. Зефир покачал головой и направился к двери, задержавшись, чтобы подождать остальных.

Лицо Бэка смягчилось, а его глаза наполнились чем-то похожим на жалость. — Не забывай о договоре. Если ты можешь за что-то держаться, держись за это. Мы так близки, и мы не можем сделать это без тебя.

Дверь закрылась с их уходом. Стены мастерской задрожали.

И я опустился на пол в луже того места, где я иссяк.

Единственное, за что я мог держаться, единственное, для чего в моей груди было место, — это она.

Остаток дня я провел, убирая мастерскую, выбрасывая разбитые и пустые бутылки в мешки для мусора, запивая водой бутылки и поедая остатки итальянской пасты с креветками и черничными батончиками, которые Агата оставила у моей входной двери. Я не сомневался, что Бэк навестил ее, увидев мое состояние.

Приняв душ, я стоял перед своим разбитым зеркалом в одних трусах-боксерах, не сводя глаз со своих ног, и решимость переполняла меня. Эта идея не могла быть такой иррациональной, как я думал. Я прыгнул с морского утеса ради Фэллон, но смогу ли я встретиться лицом к лицу с человеком в зеркале?

Я зажмурил глаза и набрал полные легкие воздуха. Я мог бы это сделать. Я больше не боялся высоты, но я боялся самого себя и ожидающую меня неизвестность.

Я хлопнул себя по лицу, чтобы взять себя в руки, наклонился и ухватился за край раковины.

Когда я поднял глаза, меня засосала черная дыра.

В одно мгновение мне показалось, что кто-то пробил мне живот, вырвал легкие из тела. Фэллон безвольно лежала у меня на руках, ее длинные белые волосы запутались в моих пальцах — в моих руках! Они дрожали и вышли из-под контроля!

Я не мог дышать. Я, черт побери, не мог дышать! В отчаянном исступлении я прижал два пальца к ее шее, чтобы нащупать пульс, потому что руки дрожали и я не мог ни за что ухватиться. Моя грудь, казалось, была в огне. Мои глаза горели, мой взгляд метался по ее синему и холодному лицу.

Это не по-настоящему. Этого не может быть на самом деле, но это кажется таким чертовски реальным!

— Нет!

Мое сердце сжалось. Я приложил ухо к ее рту и ничего не услышал.

— Нет!

Я тряс ее, умоляя проснуться. Я похлопал ее по лицу, вдохнул жизнь в ее холодные губы.

— Фэллон!

Я закричал, а ее безжизненное тело не просыпалось!

— ФЭЛЛОН!

Я прижал ее к груди и держал за затылок, покачивая ее и взывая к любому богу, который услышал бы меня! когда крик вырвался из моей груди, поднялся по