Зал был пуст — вдоль стен, как и прежде тянулись ряды цилиндров, с перемигивающимися в их верхней части огоньками, но людей — ни атлетических мужчин, ни парочки, пусть кратко, но знакомых Сэму монахов там не было.

— Хм… Забавно, — сделав пару шагов вперёд, он собрался было подойти к ближайшей капсуле, как выскочивший у него из-за спины сервитор, протестующее перегородил ему дорогу: — Следуйте за мной! — вытянув лапку он указал на открытый проём и повторил: — Следовать за мной. Неподчинение — признак ереси!

— Да понял я, — развернувшись, Люциус вновь пересёк окутанный паром проём и двинулся вслед за летевшим в паре метрах перед ним сервитором, втянувшим свою конечность обратно под нижнюю челюсть.

Широкий коридор, по которому они шли, был далёк от совершенства — было видно, что когда-то давно, на заре своей молодости, это заведение, где волею Секретаря, оказался Сэм, переживало и лучшие времена. Металлические стены были покрыты ржавыми потёками, освещение, представленное расположившимися на потолке молочно-белыми плафонами, работало с перебоями — часть светильников моргало, несколько на горело вовсе, а из пустых ячеек других, свешивались вниз цепи, удерживавшие в своих концах крупные кольца, больше смахивавшие на тележные колёса, уставленные по ободу самыми обычными свечами.

— Вы что? Ремонт здесь не могли сделать! — Не выдержав — маслянистая капля, упавшая с потолка, угодила ему прямо на лоб, проворчал Люциус, пытаясь стереть её след с лица: — Капает, свечи эти! Я, вообще, куда попал?!

— Капитальный ремонт проводился всего сорок три года назад, — соизволил ответить ему сервитор, развернувшись к Сэму лицом и продолжая лететь затылком вперёд: — На данный момент, исправность «Огненного Трындеца» оценивается в семьдесят три процента.

— Какого трындеца? Где я нахожусь?!

— Следовать за мной, — отвернувшись от него череп свернул в небольшой проход и, пролетев ещё с десяток шагов, замер у решетчатой стены, преграждавшей путь далее. Отлетев к правой стенке, он вновь выдвинул свою конечность, зажимая между плоскими пальцами небольшой рычаг, торчащий из небольшой коробочки на гладкой, и даже без следов потёков, стене.

Издав громкое жужжание, его манипулятор дёрнулся, опуская рубильник, но тот, пройдя едва треть пути, замер, словно уперевшись в скрытое внутри коробки, препятствие. Повысив градус испускаемого звука, сервитор напрягся, пытаясь перевести рычаг в нужное положение, но — безуспешно — сдаваться металлический прут не желал ни как.

Озадаченно пискнув, сервитор отлетел назад и завис перед несговорчивым механизмом — его рука дёрнулась и Сэму на миг показалось, что дрон, для себя он так окрестил эти создания, хотел было почесать себе лоб, передумав в последний момент.

Дёрнув, не иначе как для пробы — а вдруг оно само исправилось, рычаг ещё несколько раз — результат был прежним, череп избрал новую тактику — захватив конец штыря своей клешнёй, он приподнявшись выше, рванул вниз, надеясь одним ударом расклинить несговорчивое устройство. Задумка, бесспорно, была хороша — глухо щёлкнув, рычаг стронулся с места, не выдержав натиска сервитора, и коварно скользнул вниз, приглашая металл пола встретить разогнавшейся черепок.

Их встреча была ознаменована сухим костяным щелчком, после чего дрон, покачиваясь из стороны в сторону, медленно приподнялся в воздух и замер на уровне пояса человека кренясь то вправо, то влево.

— Ты как? Жив? — сочувственно поинтересовался у него Сэм, но получив в ответ только лёгкое шевеление манипулятора — истолковать которое можно было только как: «— Отстань, мол, и так хреново», замолчал, не зная, что делать дальше, а послышавшейся сверху спереди скрежет и подавно перевёл его внимание на другую тему — спускавшаяся из-под потолка платформа была явно лифтом, обещавшим вот-вот продолжить их путешествие.

Поравнявшись с полом, она замерла, а решётка, преграждавшая им путь до этого, вздрогнула, и, словно решившись, ухнула вниз, открывая проход внутрь.

Первым, продолжая своё покачивание из стороны в сторону, в лифт влетел сервитор, пропищав своё обычное: «— Следовать за мной» и Сэму ничего не оставалось делать, кроме как подчиниться приказу в очередной раз.

Дёрнувшись — Люциусу пришлось взмахнуть руками чтоб не упасть, платформа поползла наверх и вскоре вид на лифтовой холл сменился медленно ползущей перед его глазами, стеной метала, внезапно оборвавшейся новым холлом с такой же решёткой, что и внизу, через который лифт прополз, не снижая скорости. Следующий уровень так же ничем не отличался от предыдущего, разве что — когда платформа прошла примерно половину пути, в холле появился человек, одетый в подобие костюма химзащиты — нечто бесформенное, мешковатое и со множеством трубочек. Увидев удалявшийся лифт, он досадливо топнул ногой и, развернувшись кругом быстрым шагом покинул помещение.

Очередной проём был заполнен сумраком, который с трудом разгонял единственный, видимым Сэмом светильник. В отличии от предыдущих, этот был загромождён обломками коробок, частями непонятных механизмов и кучами тряпья, средь которых, сверкнули белым светом глаза несомненно живых существ, выбравших этот этаж в качестве места своего обитания.

— Это что было? — повернулся Люциус к сервитору, но тому явно было не до бесед — опустившись почти до пола череп с трудом удерживал себя от падения на платформу, упираясь лапкой в металл плит.

— Эээ… брат… — Наклонился над ним человек, протягивая руки: — Как тебя, однако… Давай, что ли, на руки возьму? — И, не дожидаясь ответа, взяв его в руки, устроил у себя на груди как котёнка: — Что ж ты так, а? Совсем расклеился… — произнёс он, машинально поглаживая костяную макушку: — Мне сказать не мог? Я бы тот рычаг дёрнул…

— Тест на милосердие пройден, — пискнул в ответ черепок и, как ни в чём не бывало, выскользнул из его рук, зависая перед лицом Сэма: — Добродетельность — норма. Сострадание — избыточно. Жестокость — низкая.

— Ах ты гадёныш! — Взмахнув рукой, Люциус постарался влепить обманщику меж глаз, но тот, словно ожидая подобной реакции, проворно отскочил в сторону: — Мстительность — выше нормы.

Не став тратить своё время на предательскую машинку, Сэм, сложив руки на груди, отвернулся от него, ожидая появления очередного уровня, чья череда вносила хоть какое-то оживление в их, казавшийся уже бесконечным, подъём.

И тот не заставил себя ждать.

В отличии от оставшихся снизу, здесь, поле зрения не было ограничено узким лифтовым холлом. Наоборот, стоило только голове Сэма появиться над краем пола, как все его органы чувств оказались атакованы представшим перед ним зрелищем.

Яркий свет, заливавший огромное помещение — увидеть его границы, Люциус так и не сумел, был полон людей, которые, подчиняясь ритму сидевшего на подвешенной с потолка платформе барабанщика, переступали ногами по длинным ступеням, точно следуя громким и звучным ударам. Присмотревшись, Сэм разобрал, что люди, из одежды на которых были только жалкие лохмотья, приводили в движение длинные, уходящие за границу его зрения, цилиндрические шестерни.