постарался как можно скорее убраться подальше от места инцидента. Наиль, вернув себе эмоции, неловко улыбнулся, извинившись перед принявшими его у своего костра солдатами, после чего тоже удалился.

— Генерал приказал присматривать за мной? Зачем ты влез? — спросил парень, незаметно покинув военный лагерь и остановившись под развесистым дубом.

— На первый вопрос ответ — да. Генерал приказал присматривать за тобой. Ты отличаешься от других, так что и сам должен это понимать. Не удивительно, что в первый же день нарвался на проблемы. И это причина, по которой тебя нагружают работой. Чтобы не было времени устроить что-то вроде этого вызова на дуэль. Парень, ты поставишь генерала в неловкую ситуацию, если устроишь дуэль. Еще хуже будет, если убьешь на дуэли одного из офицеров. По законам военного времени Дарнак должен будет тебя казнить. По меньшей мере — создать видимость казни. И тогда твоей личности законопослушного парня по имени Наиль придет конец.

— Но что мне было делать? Не терпеть же издевательства?

— А ты не мог найти ничего умнее смертельного боя? Да просто вызвав его на тренировку ты деревянным мечом мог его воспитать так, что он потом бы всю жизнь к тебе на «вы» обращался. Хотя это могло приоткрыть твои навыки, но у тебя разве не хватило бы мозгов смазать точность движений и показать, насколько тяжело далась победа?

— Как у вас все сложно, — вздохнул парень, Наиль, сожалея, что и сам не подумал об этом. Почему он сразу решил убивать?

— Если не адаптируешься — у тебя будут проблемы. Ты просто раскроешься с таким подходом. Учись жить среди людей и скрывать свою звериную натуру.

— У тебя получилось научиться?

— Нет, — усмехнулся Микон. — Но у меня особый случай. Тебе совсем не обязательно идти по моим стопам. Ты еще юн, твой характер только формируется. Если постараешься — то все получится. А мне… уже поздно меняться.

— Ты же маг, у тебя впереди еще куча времени.

— Я не маг, Наиль. Сколько раз пытался объяснить это генералу — все без толку. Я — демонический контрактор. Моя сила тени исходит не из внутренней энергии, как у магов, а из связи души с темной сущностью демонического мира. Контракторы не то, что не живут столько, сколько маги, они на самом деле стареют гораздо быстрее обычных людей. Есть, конечно, способ продлить себе жизнь, но это уже и жизнью назвать трудно, — вздохнул Микон, вспоминая своего брата. — Для этого нужно слиться с силой Тьмы настолько, что даже свет свечи будет вызывать ожоги на коже. Это существование в вечной темноте, полный отказ от солнечного света и большей части человечности. Я не смог на такое решиться. Мне осталось не больше десяти лет. Поэтому я так хотел, чтобы ты стал моим приемником и продолжил заботиться о генерале после меня. Ведь генерал как раз обладает магическим даром, хоть и приспособил его довольно странным образом. Если однажды повезет увидеть, как он сражается — поймешь.

— Оставаться цепным псом Дарнака не входит в мои планы. Я сейчас пошел на это только из-за сестры.

— Это я уже понял… Какая жалость. Ладно, иди спать. Тот парнишка тебе больше не помешает, Дарнак утром осудит его на смерть.

— Не нужно, — резко произнес Наиль.

— Что? Хочешь оставить все, как есть? Он через время наберется смелости и снова пристанет к тебе. Мы не можем рисковать твоим раскрытием…

— Да нормально, я постараюсь быть умнее впредь. Убивать кого-то из-за моей несдержанности было бы глупо. Он ведь виноват только в том, что слишком презрительно относится к простолюдинам. Для дворян это естественно.

— Хм… Ладно, пусть генерал принимает решение.

На следующее утро, когда лагерь был свернут, а войска построены, на крыше своей кареты неожиданно показался генерал. Он поднялся туда, осмотрев ровные ряды новобранцев и добровольцев из ветеранов. Генеральская карета была очень большой, так что на крыше кроме командующего могли поместиться еще несколько человек. Скорее всего, она и спроектирована была так, чтобы при необходимости послужить трибуной. Сейчас наверх следом за Дарнаком при помощи магов поднимались двое офицеров, с двух сторон крепко державших за руки осунувшегося и трясущегося от ужаса Летира.

— Воины! — гаркнул Дарнак так, что его услышали даже из самых дальних рядов. — Сегодня я хочу сообщить вам о проступке одного из моих офицеров. Этот младший секретарь штаба, которого зовут Летир Фаньет, прошлым вечером посмел оскорбить рядовых солдат, а также другого офицера, разделившего с ними ужин. Летир Фаньет посмел считать, что сидеть с простыми солдатами и есть их простую пищу — это нечто, заслуживающее презрения! Своим поведением он опозорил звание офицера! Воинов, которые готовы отдать свои жизни за свою родную землю и родную страну, презирать недопустимо! — Вся армия неожиданно взревела, приветствуя слова командующего. Одно дело — молча коситься на «низкородное быдло», а совсем другое — открыто говорить солдатам о своем к ним отношении. Если бы офицеры позволяли себе такое, то в армии мог случиться натуральный бунт. Дождавшись, когда стихнут громогласные «ура» и «да здравствует генерал Дарнак», тот продолжил. — С этого момента и до прибытия на фронт я отменяю все привилегии офицеров. Теперь все, включая меня, будут есть то, что едят обычные солдаты. Никому не позволено безосновательно оскорблять защитников нашей родины только из-за их низкородности! Офицер, посмевший это сделать, на первый раз будет помилован от смертной казни, но повторного преступления я не потерплю. Вместо казни я присуждаю Летиру Фаньету десять плетей немедленно. После наказания он будет бежать за каретой с камнем на плечах на протяжении всего пути от полудня до остановки на ночлег. Начинайте экзекуцию.

Летира силой поставили на колени перед собравшимися солдатами. С него сняли китель и сорвали рубаху. Парня трясло, но он, закусив губу, старался не думать о том, что сейчас случится. Щелкнул кнут, соприкоснувшись с нежной кожей дворянина. Дворянина, у которого теперь будут рубцы, как у какого-то раба. Парень, не выдержав, закричал. Но наказание только начиналось. Удары кнута прозвучали ровно десять раз, после чего трясущееся от пережитой боли тело стащили с крыши кареты.

Летира положили в крытую повозку, везшую запасную обувь для солдат. Вот так младший секретарь, выходец из древнего рода, оказался в жалком состоянии среди воняющих гуталином солдатских сапог. Никто из друзей-сослуживцев даже не подумал заглянуть в повозку, чтобы утешить его. Опальный. Секретарь, вынудивший действовать самого командующего — ни что иное, как пустое место для остальных. Хуже того, теперь из-за его несдержанности все офицеры, включая высшие чины, будут питаться солдатской