даже доля секунды, чтобы извлечь одушевленный меч из обманки.

«У меня вопрос», — неожиданно вмешался обеспокоенный Зиргрин. Кое-что его волновало, и это было важно. — «Если Наиль убьет кого-то мною в таком виде, смогу ли я получить энергию крови, как обычно?»

Гном, услышав вопрос, резко замер. Он несколько секунд задумчиво пожевал губу, после чего буквально взорвался.

— Да чтоб его, этого сраного Дарнака! А, ну что за сволочь, какой же дебил! Как он мог умолчать о том, что меч одушевленный, да еще и это «тот самый меч»! Да чтоб его кроты в задницу оттрахали! Вот ублюдок, чертов безмозглый солдафон! Все мозги на мускулы променял, а, я сейчас умру от злости!

Так как гном сильно покраснел, а глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит, то Наиль стал действительно волноваться о здоровье мастера.

— Ничего страшного, я могу для убийства использовать его изначальную форму.

— Что?! — еще громче завопил Сарн. — Да как ты смеешь, гаденыш? Это — мое творение! И если его нельзя будет полноценно использовать по назначению, то его можно назвать провалом! Нет, ни за что, я не могу передать изделие с изъяном! Дай-ка мне еще раз свой меч.

Наиль с сомнением посмотрел на гнома, у которого разве что пар не шел из ушей. Он вернул гному бастард вместе с вложенным в него одушевленным клинком. Сарн, прервав поток брани, принял оружие.

— Прошу меня простить, — вежливо извинился гном, касаясь рукояти. Это его отношение резко контрастировало с еще недавними воплями.

Сарн извлек одушевленный клинок, аккуратно уложив его на тщательно протертый верстак, после чего взял с другого верстака замысловатый артефакт, состоящий из множества выпуклых линз. Поставив напротив лезвия этот прибор, гном принялся менять линзы, внимательно изучая руны и энергетические токи в них. Известность гномов в оружейном мастерстве была обусловлена не только качеством, но и тем, что каждый мастер-гном был помимо прочего еще и мастером-артефактором. Сарн, для которого чужая магия стала настоящим вызовом, полностью ушел в изучение.

— Пацан, ты можешь сваливать. Иди, занимайся своими делами. Завтра вернешься, — небрежно помахал в сторону Наиля кузнец, словно тот был надоедливой собачонкой, мешающей ему работать.

— Я никуда не уйду без своего меча, — холодно сообщил юноша. Он уселся на перевернутое металлическое ведро, скрестив руки на груди и внимательно наблюдая за каждым действием гнома.

«Сарн, мы связаны, так что я и сам не останусь здесь, если ему придется уйти», — объяснил Зиргрин.

Пусть он и не признал Наиля своим хозяином, но все же юноша оставался его владельцем. Они были вместе больше четырех лет, так что между ними естественно образовалась связь.

— Вот же… — гном явно намеревался в очередной раз грязно выругаться, но неожиданно остановился. — Ладно. Только не трогай ничего, паршивец.

— Не трону, — легко согласился юноша. Ему не нравился грубый характер Сарна, но Наиль успел убедиться в том, что мастером он был высочайшего уровня. Странно, что настолько талантливый кузнец прозябает в Затоне, но кто поймет этих гномов?

Зиргрин, чтобы облегчить работу кузнецу, задействовал руны, которые вспыхнули алым светом.

— Ага, — хмыкнул Сарн, что-то сообразив. — Вот оно как, значит. Руны, конечно, незнакомые, но вот энергетические токи в них вполне понятны. Пожалуй, мне не придется ковать новый бастард… Как хорошо, что я добавил в него ладорий, как знал, что потребуется магическая проводимость, ха! Ну разве я не гений, а? Точно гений, самый гениальный из всех гениев!

Казалось, привычка разговаривать с самим собой была неотъемлемой частью характера гнома. Зиргрин, переживающий новый опыт для себя в качестве меча, откровенно веселился, наблюдая за Сарном. Наиль, которого кузнец только раздражал, просто старался убедить себя в том, что смерть гнома не принесет ему ничего, кроме головной боли. А убить его очень хотелось. Бывают же такие разумные, способные одним своим существованием бесить даже очень терпеливых людей?

В итоге, Наиль прогулял службу. Из кузницы он выбрался поздней ночью. Фактически, до рассвета оставалось всего часа четыре, так что не хватало времени даже на сон, не то что на выполнение заказов. Но Сарн оказался действительно гением. Весь день он гравировал настолько мелкие гномьи руны, что в итоге их даже увидеть было нельзя невооруженным взглядом. И эти значки покрывали все лезвие бастарда, за исключением режущих кромок. Как он смог связать руническую магию своего народа с теми рунами, что выгравированы на одушевленном мече, знал только лишь сам гном, однако он сделал это. Уже за полночь мастер отодвинулся от увеличивающих линз, тяжело вздохнув. Вложив в очередной раз один меч в другой, Сарн порезал руку, капнув кровью на кромку. Приятно удивленный Зиргрин немедленно подтвердил, что энергия отлично проходит, а ощущения ничуть не отличаются от тех, которые он использует в своем изначальном облике.

«Никогда не думал, что такое можно сделать», — довольно вещал одушевленный меч, превращенный в бастард и сейчас покоившийся в подаренных гномом соответствующих ножнах на поясе Наиля. — «Я чувствую себя так, словно перестал быть клинком теней и стал бастардом. Никакой разницы».

«Рад, что тебе нравится», — буркнул Наиль. Хоть парень и понимал, что это было необходимо, но все же никак не мог избавиться от раздражения, которое в нем вызывала манера общения гнома.

«Наиль, тебе нужно поскорее искать учителя магии, пусть даже самого слабого. С твоим ментальным даром ты не должен был поддаться энергетическому вампиризму гнома».

«Чего?»

«И то, что ты не заметил его влияния — это тоже плохо, парень. Гномы живут обособлено и не то, чтобы они сами не любили другие расы, скорее, это другие расы их не любят именно из-за того, что этот народ неосознанно ведет себя таким образом, чтобы подпитываться от окружающих. После общения с кем-либо у них появляется прилив энергии, они становятся выносливее и более работоспособными. За прошедший день ты зарядил того гнома на год вперед», — со смехом пояснил одушевленный меч.

«Почему ты мне не сказал?!» — возмутился парень.

«А у самого на плечах голова не должна иметься? Считай это очередным уроком. Благодаря тренировкам ты знаешь свое тело и психику практически идеально. И все равно не заметил энергетического влияния обычного гнома. Я чему тебя все это время учил?»

— Черт! — ругнулся Наиль, осознавая правоту своего клинка.

«Нельзя расслабляться ни с врагом, ни с другом. С другом — особенно. Если от врага ты и так можешь ожидать атаки, то если в спину нож воткнет твой друг — будет значительно больнее».

«Так говоришь, будто пережил что-то подобное».

«Можно и так сказать», — тихо отозвался Зиргрин, вспоминая свое прошлое.