Чехословакию войск Третьего Рейха. Подобный исход событий удалось предотвратить частичной мобилизацией чехов и заявлениями Франции и Англии о готовности поддержать Чехословакию в случае конфликта. Следующий виток обострения произошел в середине сентября, когда Гитлер прямо потребовал признать независимость Судетской области во имя спасения «угнетаемых немцев», пообещав в противном случае развязать войну. Ведущие европейские лидеры, в первую очередь премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен, инициировали череду мирных переговоров с Третьим Рейхом, итогом которых стала Мюнхенская конференция, проходившая 29–30 сентября 1938 г. На ней главы Англии и Франции при посредничестве руководителя фашистской Италии Бенито Муссолини согласились выполнить требования Гитлера и поставили свои подписи под договором о передаче Судет Германии взамен на туманные обещания нацистского лидера о том, что «это была его последняя территориальная претензия в Европе» [1; 2].

Во время описываемых событий у власти во Франции находилась победившая на выборах 1936 г. левоцентристская антифашистская коалиция Народного фронта, объединившая в своих рядах радикалов, социалистов и коммунистов. Последние с самого начала отказались вступать в коалиционное правительство, но согласились поддерживать его решения при голосовании в парламенте, если они соответствовали положениям программы Народного фронта, принятой в январе 1936 г. Однако с течением времени состав кабинета министров все более правел, и к началу чехословацкого кризиса ведущая роль в нем принадлежала правому крылу партии радикалов во главе с Жоржем Бонне, который в то время занимал пост министра иностранных дел. Регулярным нападкам правительственные мероприятия Народного фронта подвергались в парламенте. В Палате депутатов коалиции противостояли консерваторы из «Республиканской федерации» и правоцентристская партия «Демократический альянс» (ДА). Ее глава Пьер-Этьен Фланден считался лидером парламентской оппозиции.

В советской историографии традиционно отмечалось, что во Франции против курса на «умиротворение» выступили коммунисты и часть правых националистически настроенных политиков [3; 4; 5]. Однако позже подобная трактовка была пересмотрена. Зарубежные и современные отечественные авторы подчеркивают, что практически во всех партиях Третьей республики (кроме ФКП) наблюдался раскол на сторонников и противников политики уступок, фактически сопоставимый по своему размаху с расколом времен «Дела Дрейфуса» [6; 7; 8]. Не стали исключением и деятели правого лагеря, чья реакция на чехословацкий кризис и его завершение Мюнхенским соглашением рассматривается в предлагаемой статье.

* * *

Ведущую роль в рядах французских консерваторов играли лидеры правой партии «Республиканская федерация» во главе с Луи Марэном. Убежденные националисты, они традиционно разделяли антигерман-ские настроения. На страницах партийного органа, журнала «Насьон», консерваторы подчеркивали ту колоссальную угрозу, которая исходила из внешнеполитической программы Гитлера по объединению всех немцев в границах Третьего Рейха: «Речь идет об объединении всех людей, говоривших на немецком языке… – то есть о создании государства, которое займет две трети нашего континента». И если это случится, предупреждал Марэн, вторжение во Францию станет еще более вероятным, поэтому правительству следует «наладить работу и производство», «вооружиться и исправить преступные ошибки, допущенные некоторыми людьми в области авиации» [9]. По оценкам историков, в 1937 г. военная и авиационная промышленность Франции действительно оказалась совершенно неспособной справиться с задачами, поставленными программой перевооружения 1936 г. Ни одна отрасль промышленности не располагала необходимой инфраструктурой: производственными площадями и современной производственной техникой [10; 11]. Хотя во второй половине 30-х гг. стали предприниматься попытки изменить сложившуюся ситуацию в лучшую сторону.

Очень серьезные надежды Марэн возлагал на фашистскую Италию, требуя от французского правительства любыми средствами добиться с ней соглашения. После состоявшегося аншлюса Австрии в марте 1938 г. на страницах журнала «Насьон» он писал: «Мы все же верим, что с этого момента Италия явно почувствует, что ось [Берлин– Рим – авт.] больше не соответствует ее интересам; что, напротив, в будущем ей придется защищаться от Германии. Все должно быть сделано, чтобы это чувство можно было воплотить в жизнь… Франкоангло-итальянское соглашение принесет трем странам всевозможные преимущества, которые им не способен дать никакой другой механизм, и станет лучшей гарантией мира для Европы» [12].

Эти две основополагающие идеи – антигерманизм и необходимость сближения с Италией – были главными в риторике руководителей «Республиканской федерации». Но существовал и третий, определяющий их позицию принцип – антикоммунизм. Невзирая на всю ненависть к Германии, Марэн и его сторонники главной угрозой для Франции считали СССР и, как они называли ее, «пятую колонну» в лице ФКП. К разрушителям французской национальной традиции они относили также социалистов с их лидером Л. Блюмом. В начале мая 1938 г. Марэн открыто призвал к отказу от политики Народного фронта, опиравшегося в парламенте на коалицию левых сил. Его мероприятия правые рассматривали как реальную и серьезную опасность для безопасности Франции: «[они – авт.] подрывают внутреннее единство, будоражат рабочих, усиливают риск революции и тормозят перевооружение страны» [13].

Марэн отмечал, что «Республиканская федерация» никогда не участвовала в подобной политике: «ее программа была ясной, простой, на каждом этапе призывала не дать Германии восстановить свои силы; депутаты от партии голосовали против всех предложений о сокращении военного потенциала Франции» [9]. Единственной возможностью защитить Францию во все более обостряющейся международной обстановке Л. Марэн называл усиление ее военного потенциала: «эффективность [дипломатии – авт.] в корне зависит от мощи во всех сферах и, прежде всего, в военной сфере тех стран, от имени которых она выступает. Печальное доказательство этого продемонстрировали события 7 марта 1936 г. [ремилитаризация Рейнской области – авт.] … когда престижу Франции и ее безопасности был нанесен самый тяжелый удар со времен 1918 г.» [14].

На фоне призывов к твердости по отношению к Германии в среде французских консервативных политиков все громче звучали антисоветские речи. Так, вице-президент «Республиканской федерации» Камиль Блэзо в июле 1938 г. уверял единомышленников, что именно «здоровый консерватизм» правых не дает коалиции Народного фронта «ввергнуть страну в кровавые конфликты, которые были бы на руку революционным замыслам Москвы» [15]. Это могло бы случиться с началом гражданской войны в Испании, где, по мнению руководства партии, коммунисты развязали широкую революционную деятельность, которую Франко хватило смелости предотвратить, «помешав большевизации Европы». Трудно говорить о мире, считал Блэзо, когда «на многочисленных манифестациях коммунисты выкрикивают: “Самолеты и пушки для Испании!”» [15].

Позиция «Республиканской федерации» постепенно становилась все более четкой – помешать нацистской экспансии можно было только решительными действиями, подкрепленными экономической и военной мощью Франции, для достижения которых требовалось немедленно отказаться от подтачивающей основы финансовой системы республики социальной политики кабинетов Народного фронта. Но добиться этого в текущей момент было крайне сложно, так как опасность немецкого реваншизма меркла перед лицом «красной» угрозы, «грозившей» ввергнуть всю Европу в череду большевистских революций. Стремление к решительному противостоянию Гитлеру вступало в противоречие с боязнью ввязаться в европейскую войну «под эгидой коммунистов», а значит – в