Джим отогнал машину на мойку, пригнал ее обратно и положил кошелек на полку в кабинете, где он обычно и лежал. Если не считать этой поездки, бумажник всю неделю не покидал стен моего дома.

На следующий день, в субботу приехал Рэй, и мы отправились вВентуру. Заселившись в гостиницу, мы решили перекусить. Только за столом я открыл бумажник – в первый раз за неделю – и вдруг заметил, что прозрачные кармашки для кредитных карт пусты. После первого панического приступа я взял себя в руки, обшарил стол и пол вокруг него, прошел обратно до машины, проверил бардачок, где обыкновенно лежит бумажник, пошарил под сидениями… и немедленно позвонил Джиму вЛос-Анджелес сообщить, что меня обчистили.

Поскольку за последнюю неделю кошелек покидал дом всего раз, карты, должно быть, улетучились из него на автомойке. Видите, сколько времени ушло у инфузории Эллисона на то, чтобы до него начал доходить дым от собственной горящей задницы?

Затем я позвонил в службу безопасности кредитных карт, сообщил им номера (на всякий случай я всегда держу такие записи под рукой) и попросил их заблокировать карты, пока мои счета не накрылись. По закону с карты нельзя снять за один раз больше полусотни баксов, но карт-то недоставало целых пять: «Карт Бланш», «Банк Америкард», «Америкен Экспресс», «Стандард Шеврон Ойл» и«Хертц». Все вместе давало гадам уже добрых двести пятьдесят долларов, но служба безопасности должна была лишить их этого удовольствия.

Затем, включив дедуктивные способности, а-ля Ниро Вульф, я вычислил, что стырить карты мог, скорее всего, тип, чистивший на мойке салон машины. Я позвонил вЛос-Анджелес, в полицейский участок, на территории которого находилась мойка, и выложил им все это. Потом позвонил владельцам мойки, повторил им все это и попытался склонить их к сотрудничеству с детективом, который должен был расследовать кражу, посоветовав при этом проверить всех, кто чистил салоны в прошедшую пятницу, особенно тех, кто работает спустя рукава.

Проделанная мною детективная работа не имела ни малейшего изъяна… если не считать моих тупости и слепоты.

Вы все уже, конечно, догадались, что произошло.

Только я продолжал пребывать в блаженном неведении еще целых пять дней, пока мне не позвонили из центра «Банк Америкард» вПасадене с просьбой подтвердить посылку огромного букета цветов некоей миссис Эллисон в медицинский центр Сакраменто, штат Калифорния. Я заверил их в том, что нет никакой миссис Эллисон, что я не женат, а единственная известная мне миссис Эллисон – это моя мать, но она живет вМайами-Бич.

Оплачивали покупку и пересылку, естественно, моей украденной картой.

Открывшаяся истина буквально ослепила меня.

На следующий день мне пришел счет на сорок три доллара от службы скорой помощи вСакраменто за перемещение пациента из гостиницы «Холидей Инн» вмедицинский центр, оплаченный моей картой тринадцатого мая. Звали пациента «Эллисон Харлан», и извещение пришло на мой домашний адрес.

Почти сразу же пришел целый ворох извещений от «Банк Америкард»; вчисле покупок значились средства косметики, мужская одежда, женский спортивный костюм, фен и прочие приятности. Ну, теперь-то я понимал, что происходит. На этом месте все мы можем прерваться и спеть на мотив оратории Генделя «Ну и простофиля же ты!»

Способны ли вы вместе со мной пережить последний раз, когда вас нае… обвели вокруг пальца? Когда ваш желудок все равно что сорвавшийся с троса лифт, когда вас трясет озноб, словно вы всю ночь пахали на таблетках-энергетиках и черном кофе. Когда в глаза словно песок насыпали, руки непроизвольно стискиваются в кулаки, когда от досады хочется забить на все, сесть в самолет и улететь к чертовой матери куда подальше. Одно дело, когда тебя честно грабят, но совсем другое – когда тебя обдурили как маленького. Ну да, спора нет, разница только в уязвленной мужской гордости, но, видит бог, от этого не легче.

Я подобрал сопли и как мог снова преобразовался вСэма Спейда, частного детектива. Первым делом я позвонил в медицинский центр Сакраменто и навел справки, не числится ли там в числе пациентов некоторая ВалериБ.Не числилась. Тогда я спросил насчет мисс Эллисон Харлан. Такой тоже не нашлось. Тогда я спросил насчет мисс Харлан Эллисон.

Эта нашлась.

Я немедленно отзвонился дежурному посту полиции в медицинском центре. Я переговорил с дежурным полисменом, выложил ему всю свою историю и попросил связаться с детективом Каралекисом из отдела полиции западного Лос-Анджелеса, а также сДенисом Теддером из центра «Банка Америкард» вПасадене. Я сообщил ему – а потом и дежурному администратору центра, что имеет место мошенничество, и что я не несу ответственности за какие-либо долги и траты самозванца, называющего себя «Эллисон Харлан», «Харлан Эллисон» или «миссис Харлан Эллисон». Оба ответственных лица сказали, что все поняли.

И, наконец, я позвонил самой Валери. Она лежала в ортопедическом отделении. Ее позвали к телефону. Она подошла. Ну, еще бы: насколько ей было известно, ее местонахождение знал только тип, пославший ей цветы.

Ну что, друзья мои, теперь все стало на свои места? Что ж, даже я допер в конце концов, а ведь я тупее вас.

Дело было двадцать третьего мая, то есть, со времени, когда она приехала на «скорой» вмедицинский центр, прошло десять дней.

–Алё?

–Валери?

Пауза. Я буквально слышал в трубке, как вертятся колесики у нее в голове.

–Ну?

–Это я.

Молчание.

–Как там, вСан-Франциско?

–Как ты узнал, что я здесь?

–Неважно как. Помощь потусторонних сил. Тебе достаточно знать, что я тебя нашел, и что я найду тебя, куда бы ты ни слиняла.

–Чего тебе надо?

–Карты и сто баксов, на которые ты нагрела Джима Сазерленда.

–У меня их нет.

–Чего именно?

–Ничего.

–Карты у твоего приятеля.

–Он от меня ушел. Я не знаю, где он.

–Брось валять дурочку, принцесса. Меня провели один раз, и яударился в философию. После второго сделаюсь опасным маньяком.

–Я кладу трубку. Я болею.

–Ты заболеешь еще сильнее, когда к тебе через несколько минут заявятся полицейские.

Никаких гудков в трубке, но молчание.

–Чего ты хочешь?

–Я сказал чего. И быстро. Джим слишком беден, чтобы терять сотню баксов за так. Я могу придержать заявление, но мне нужны деньги и карты. Сейчас же.

–Я ничего не могу сделать, пока я здесь.

–Ну что ж, тогда жди полицию. Постарайся что-нибудь придумать прямо сейчас.

–Блин, ну и говно же ты! Как ты можешь поступать так со мной?

Бывают моменты, когда на твоих глазах скрывается под волнами любимая Атлантида, а ты стоишь, сложа руки. Бывает, что не можешь расплатиться по долгам, и тогда ничего не остается, как продать душу дьяволу. Вот просто твердеешь душой и думаешь: «Да гори все огнем – праведники, иконостас, да и весь гребаный храм вместе с ними!»